Реформация: социально-философский конфликт новоевропейской науки и религии

Реформация: социально-философский конфликт новоевропейской науки и религии

Уважаемые коллеги, уважаемые гости, присутсвующие на Конференции!

Позвольте представить Вам доклад на тему: «Реформация: социальнофилософский конфликт новоевропейской науки и религии». Данная тематика представляет собой весьма неординарный подход к рассмотрению парадоксальности и неоднозначности понимания феномена Реформации. Предлагаемая трактовка, с надеждой, подвигнет коллег к творческому и внимательному рассмотрению вопросов, предлагаемых в докладе. Здесь не существует определённых формул и подходов к такому сложному вопросу как «реформировать» общество в его религиозном устремлении. Рассмотрение философско-религиозных реалий и сопостовляя с современными воззрениями позволяют НАМ осознавать себя в Ens creatum.

После наступления Научной Революции христианство разделило участь античного наследия, при этом и здесь не обошлось без серьезных противоречий и парадоксов. Если представители Новой науки заимствовали у древних греков практически весь теоретический «арсенал», тогда у католической теологии они взяли весь набор необходимых стереотипов, из которых сложилось и в рамках которых стало развиваться новое научное миропонимание. Как это ни парадоксально, но свой непосредственный вклад в становлении Новой науки внесла как церковная практика, так и церковная догмата. Во времена поздней античности и в начале Средних веков церковные монастыри в Европе оказались практически единственным убежищем, где были сохранены и спасены достижения классической культуры. А на исходе первого тысячелетия Церковь официально поддерживала и поощряла обширную деятельность представителей схоластической мысли, которые по существу заложили такие основы методологии рационализма, без которых не мог сформироваться новый научный взгляд на мироустроение. Также Церковь оказывала покровительство философии, что породило целый ряд сводов

184 католического богословия. Для систематизации христианского вероучения и его теологического обоснования, схоластика разработала рациональный метод доказательства религиозных догм с применением логики. К тому же все возраставшее признание ценности физического мира во времена высокого средневековья породило и соответствующее признание положительной роли, которую играет научное познание данного мира как Божественного Творения. При всем своем настороженном отношении к жизни мирской и греховному миру, в христианском вероучении подчеркивались не только онтологическая реальность этого мира, но и его неразрывная связь с благим и справедливым Богом. А потому научные изыскания в значительной мере исходили из религиозных побуждений, опиравшихся не только на чувство активной ответственности человека в этом мире, но и на веру в реальность этого мира и его божественный порядок.

Однако деятельность представителей схоластической мысли вовсе не сводилась к возрождению и христианской переработке древнегреческих идей и учений. Но именно схоласты провели тщательнейшее и исчерпывающее исследование этих идей и учений, подвергли таковые критическому анализу и выдвинули собственные альтернативные идеи: предпосылки к определениям инерции и ускорения, представление о равномерном ускорении свободно падающих тел, гипотетические положения о движении Земли, - все это стало основанием для того, чтобы Новая наука, начиная с Н. Коперника и Г. Галилея, приступила к выстраиванию своей парадигмы. Наиболее важные последствия, пожалуй, имели не своеобразие теоретических построений схоластов и не возвращение ими к жизни древнегреческой мысли, а теологически обоснованная уверенность в том, что богоданный разум человека наделен способностью постижения природного мира и что познание такового составляет его религиозный долг. Представление Р. Декарта о естественном свете человеческого разума было непосредственным развитием томистского понимания сущности человека. Высказывание Св. Фомы Аквинского, приведенное им в «Сумме теологии»: авторитет есть наихудший метод доказательства, - становится основополагающим для будущих поборников нового независимого мышления. Поэтому не является парадоксальным, что новоевропейский рационализм и эмпиризм по существу имели корни в схоластике.

Тем не менее схоластика, с которой столкнулась натурфилософия Нового времени, была системой, которая уже не отвечала духу времени. Практически, в данный период времени, схоластика не порождала нетрадиционных и новых идей. А чрезмерная одержимость авторитетом Аристотеля и непомерная увлеченность утонченными словесными дефинициями и изощренными логическими силлогизмами, - все это далеко было от реальной действительности и потребностей современного общества. С появлением Коперника, Галилея, Бэкона, Декарта и Ньютона авторитет схоластики был решительно ниспровергнут, она утратила безвозвратно былые позиции, поэтому и философия, и наука более не нуждались ни в теологическом оправдании, ни в божественном свете своего интеллекта, ни в изощренных системах схоластической метафизики.

И все же необходимо отметить, что, несмотря на светский характер Новой науки, европейские ученые и философы действовали, думали, мыслили и оценивали свои труды в религиозном контексте. Их научно-философские открытия несли прежде всего духовную победу, поскольку «прозревали» божественную архитектонику и истинный космический порядок. Так, радостное восклицание Ньютона гласит: О Боже, я мыслю Твоими мыслями вслед за тобой! А Коперник в работе «Об обращении небесных сфер» славил астрономию в качестве науки, скорее божественной, нежели человеческой, стоящей намного ближе всех иных наук к Творцу по благородству целей и утверждал гелиоцентрическую теорию, поскольку в ней обнаруживалось истинное величие и точность Божественного мироздания. Сочинения Кеплера буквально насыщены божественными озарениями, ибо он воочию зрел, как Божественный Космос открывает ему свои тайны. Ученый-мистик называл астрономов священнослужителями высочайшего Бога, толкователями книги природы, а смысл собственной жизни видел в том, чтобы стоять со своим открытием на страже у ворот храма Господня, у алтаря которого служит Коперник.

В «Звездном вестнике» /Siderius nuncius/ Галилей писал, что свои открытия с помощью телескопа ему удалось совершить благодаря просветившей его ум благодати Божьей. И даже светски настроенный лорд- канцлер Бэкон рассматривал научное продвижение человечества в откровенно религиозных и благочестивых терминах, высказывая мысль о том, что материальным успехам человеческий род обязан своему духовному приближению к христианскому «золотому веку». Декарт объяснял открывшееся ему понимание новой универсальной науки, которая явилась ему в символическом сне, Божественным вмешательством, с той поры направлявшим всю его научную деятельность; именно Бог определил его путь познания и дал уверенность в успехе его философско-научных исканий.

Страстное желание, которое питали к выявлению законов природы новоевропейские ученые, исходило не в последнюю очередь из веры в то, что они заново обретают Божественное знание, потерянное человеком вследствие грехопадения. Настало время, когда человеческий разум постиг Божественные действующие начала. Благодаря науке человек мог служить славе Господней, представляя на всеобщее обозрение математическое великолепие и гармонию, сложнейшую точность и изумительный порядок, царящий на небесах и на Земле. В данной перспективе необходимо отметить, что религиозность представителей Новой науки, конечно же, не являлась каким-то обобщенным религиозным чувством: она имела непосредственное отношение именно к христианству. Так, Ньютон занимался изучением теологии и библейских пророчеств с таким же усердием и рвением, с каким он относился к занятиям в сфере естественных наук (математика, физика). Галилей пытался спасти римско-католическую Церковь от многих заблуждений, которые могли ей очень дорого обойтись, и, несмотря на конфликты с Инквизицией, был непоколебимым в своем католическом благочестии. Так, Декарт прожил всю жизнь и умер набожным католиком. Их интеллектуальные суждения имеют христианский контекст, вплетенный в ткань философских и научных теорий. Следует заметить, что и Декарт, и Ньютон выстраивали свои космологические системы, исходя из непоколебимой убежденности в абсолютном существовании Бога. По мысли Декарта, объективный мир существовал как устойчивая реальность, потому что находился в уме Бога, а человеческий разум был достоверным источником познания единственно благодаря присущей Богу истинности. По убеждению Ньютона, материю невозможно объяснить исходя исключительно из нее самой, а потому абсолютно необходим некий Создатель, Перводвигатель, Верховный Зодчий, Демиург и Правитель. Физический мир с его законами имеет начало в Боге: этим и объясняется непрерывное существование мира и стройно-гармонический порядок. В действительности, когда Ньютон не мог найти решения некоторых своих задач, он пришел к выводу, что поддержание системы в правильном действии требует периодического вмешательства Бога.

Тем не менее уже на ранних стадиях состоявшегося соглашения между наукой и христианством обнаружилось множество противоречий и разногласий, поскольку, если даже не касаться креационистской онтологии, на которой все еще покоилась новая парадигма, научная Вселенная, с ее механическими силами и Землей-планетой, не совсем вписывалась в традиционнодогматическое христианское миропонимание. Любое открытие, совершенное в новой Вселенной, необходимо должно выдержать испытание религиозной верой, а не ограничиваться какими-либо научными доказательствами. Ибо Земля и весь род человеческий могут быть средоточием Божественного творения в метафизическом смысле, но этому положению невозможно найти подтверждение со стороны естественной науки, для которой и Земля, и Солнце, - суть лишь два физических тела среди бесчисленного множества других иных тел, которые движутся в некой безграничной и нейтральной пустоте. Б. Паскаль, мыслитель и математик, обладавший напряженным религиозным чувством, говорил, что его приводит в ужас вечное безмолвие бесконечных пространств. Интеллектуалы-христиане стремились и пытались переосмыслить свои религиозные представления, дабы согласовать их со Вселенной, отличавшейся от античной и средневековой космологии, в пределах которой развивалась христианская религия, но все-таки

метафизическая пропасть разверзалась все шире и шире. В ньютоновском космосе эпохи Просвещения рай и ад утратили свое местоположение в физическом измерении, природные явления потеряли символическую значимость, а чудеса и волевое вмешательство Божественной силы в человеческие дела представлялись все менее правдоподобными, поскольку противоречили верховной упорядоченности Вселенной, напоминавшей своей точностью хорошо отлаженный часовой механизм. Однако самые основания христианской веры были слишком глубоко укоренены, чтобы их можно было полностью и совершенно отвергнуть.

Таким образом, возникла психологическая необходимость в картине Вселенной, подчиняющейся двойной истине. Стало подразумеваться, что разум и вера принадлежат разным областям, а философы и ученые, наряду с широкими общественными слоями, перестали усматривать какую-либо связь между научной действительностью и действительностью религиозной. Разум и вера, объединенные вместе во время высокого средневековья прежде всего стараниями схоластов, и в особенности благодаря учению Св. Фомы Аквинского, позднее, в пору позднего средневековья, были «разлучены» номиналистами и У.Оккамом. Как следствие, вера устремилась в одном направлении, а разум - в другом. Так как и наука, и религия имели свои собственные основания и свои собственные сферы, со всей неизбежностью последовал раскол христианского мировоззрения: это происходило не только в обществе, но и внутри лично-обыденного сознания людей. Вопросы, касающиеся онтологического существования Бога или трансцендентной действительности, перестали играть главную роль в научном сознании, уже становившемся важнейшим и основным фактором, определяющим общую систему верования среди образованных людей. Характер и особенности христианского откровения не согласовывались с характером и особенностями научного познания. Христианское учение основывалось на вере в физическое воскресение Иисуса Христа после смерти: событие, повлекшее за собой свидетельства и толкования Апостолов и ставшее одним из важнейших основоположений христианства. Однако с того момента, когда все существующие явления было принято объяснять естественными законами и научными теориями, Воскресение Христово, а также все иные

сверхъестественные явления и чудеса, о которых говорится в Библии, уже не могли восприниматься с непререкаемой и беспрекословной верой. Поэтому воскресение их мертвых, всевозможные чудесные исцеления, изгнание бесов, непорочное зачатие, манна небесная, претворение воды в вино, исторжение воды из скалы, расступившееся море, - все эти явления не имели убедительности для нового научного мышления, которое видело в данных мотивах слишком явное сходство с другими мифами и легендами, порожденными архаическим воображением.

Тем не менее, и это представляется важным, многие новоевропейские ученые и философы полагали, что сама наука имела религиозный смысл, то есть была открыта религиозному толкованию или служила религиозному постижению Вселенной. Красота естественных форм, великолепие природного многообразия, необычайно сложное строение человеческого тела, упорядоченная математическая модель космоса, - все это подтверждало существование некоего Божественного Разума. Однако были и ответные возражения: подобные явления суть лишь непосредственные и сравнительно случайные результаты действия естественных законов - физических, химических или же биологических. Космическая эволюция вполне объяснима как следствие случайности и необходимости, стихийного взаимодействия естественных законов. В данной перспективе любые религиозные представления и толкования следует рассматривать как поэтические фантазии, которые не имеют никакого отношения к науке и ее методам познания. Поэтому понятие «Бог» стало для Новой науки ненужной гипотезой. УДК 141.31

Количество показов: 820