Всемирно-историческое значение Реформации и 95 тезисов Мартина Лютера

Всемирно-историческое значение Реформации и 95 тезисов Мартина Лютера

«Реформация по своей глубочайшей сути была ничем иным, как наконец свершившемся возвышением Павла над неограниченным авторитетом св. Петра. Если протестантом считается тот, кто стоит вне Церкви, основанной на авторитете Петра, и держится независимо от нее, то апостол Павел - первый протестант, и древнейшим документом, который должен представить протестантизм, его magna charta является вторая глава Послания к Галатам».

Шеллинг Ф.В.Й. Философия откровения [1, с. 345-346].

Уважаемые коллеги и участники конференции!

Сегодня мы открыли первое наше собрание, посвященное великому, может быть, величайшему событию, которое когда-либо происходило во всемирной истории - Реформации, с момента которой прошло уже пять столетий. Можно различно относиться к историческим событиям, можно их различно интерпретировать, но главная задача при рассмотрении Реформации Мартина Лютера, на мой взгляд, состоит в том, чтобы увидеть в ней всемирноисторическое Значение. Особенно это важно для нашей российской исторической науки и связанному с ней понятию всемирной Истории. Ведь не секрет, что после большевистского переворота и последовавшим за ним небывалым переписыванием истории - не только российской, но и всемирной, - отношение к Лютеру и Реформации связывалось и во многом связывается до сих пор лишь с поверхностным экономическо-социальным истолкованием сущности происшедших тогда событий. Эта поверхностность объяснения Реформации свидетельствует конечно только о поверхностности нашей собственной сегодняшней точки зрения. Какова эпоха, такова и

господствующая точка зрения на всемирную историю, таково и понимание Реформации.

Всемирно-исторический принцип христианства

Всемирно-исторический принцип христианства есть принцип духовной свободы. Христианство возвестило миру новый принцип понимания Бога как Духа, тождественного с сущностью духа самого человечества в лице Иисуса

Христа. Этот принцип стал поворотным пунктом обновленного мира, новой осью, вокруг которой с тех пор вращается всемирная история. Вступив в мир, христианство сперва должно было его непосредственно принять и было вынуждено в известной степени подчиниться его законам, поскольку они выражали всеобщие законы всякого земного развития. Христианство в этот момент можно сравнить с пшеничным зерном, - этому зерну нужно было не только упасть на добрую почву, но также и преодолеть все преграды и непогоду этого мира. Христианство как историческое явление должно было пройти через все трудности обычного мирового развития. Это историческое развитие христианства с момента его возвещения Христом и апостолами заключалось в следующих двух моментах.::

1. Как всемирно-историческое явление христианство требовало своего распространения во всем мире. «Идите и проповедуйте Евангелие во все концы» - эти слова Христа, обращенные к апостолам должны пониматься и понимались христианством как призыв к одному из самых важных деяний, которые как задача всегда стоят перед Церковью. И Церковь - прежде всего Католическая - всегда следовала этому призыву, отправляя многочисленных и добросовестных миссионеров во все концы света. Для этой внешней задачи всего христианства Церкви очевидно требовалась единая централизованная организация. И на этапе исполнения этой внешней задачи христианства естественно возникла необходимость в институте папской власти. Однако, как это всегда бывает в истории, чрезмерная увлеченность внешним привела к одностороннему результату - за внешними успехами колонизации, сопровождаемой катехизацией местного населения, было постепенно упущено исполнение второй, более важной внутренней задачи христианства.

2. Вторая задача христианства состоит собственно в христианском познании, которое определяет внутренний рост его развития. Рост христианского познания означает «воздвижение Храма Господня», как того духовного «Божьего Жилища», о котором говорил ап. Павел (Еф. II, 21-22). Одним словом, христианскому познанию надлежало со временем стать, как верно заметил еще Шеллинг, познанием научным. «Одно дело, - говорит он в 36 лекции по философии откровения, - когда Божье Царство было только внутренним, и другое, когда ему надлежало стать выраженным вовне. Здесь оно неизбежно должно было снова подпасть под воздействие внутренне побежденного, но именно поэтому извергнутого (вовне) духа, который здесь - в области внешнего, - принял иное обличье...» [1, с. 331]. Согласно Шеллингу, так как Господь попустил, чтобы Церкоь вышла из своего первоначального «идеального и совершенного» состояния и подверглась всяческим превратностям, мы должны предположить, что Господь попустил это согласно своему замыслу и позаботился о том, чтобы она преодолела все эти исторические превратности и пришла к истинному и проверенному борьбой и конечной победой завершению. В то время как «тот век, возврата к которому желают столь многие последующие века, можно мыслить лишь как век невинности и потенциальности, как эпоху Церкви, еще не вступившей в историю, находящейся вне ее... Историческая Церковь начинается с того момента, когда она становится мировой религией, начинает существовать в мире» [1, с. 331-332].

Учение римской Церкви и принцип духовной свободы

Реформация Мартина Лютера является тем коренным преобразованием, которое не ограничивается только церковными изменениями. Поэтому можно сказать, что современная эпоха начинается вместе с Мартином Лютером, поскольку благодаря Реформации человеческое сознание изменилось и преобразовалось во всех своих главных формах. Все события,

предшествующие Реформации ХУ! века и отчасти подготовившие ее, несмотря на свою историческую и социальную значимость все же не представляли собой подлинного начала Нового времени, поскольку уже начиная с X!!! века Церковь сделалась единственной универсальной силой Европы. Мирская церковная власть нового Рима вполне была сопоставима и подобна древнеримской мировой империи. Этот новый католический Рим выдвинул притязание на то, чтобы быть духовной силой. До некоторой степени римская Церковь и была таковой, несмотря на все свои земные цели и мирские средства, и таким образом действительно осуществляла духовное господство, не сравнимое ни с каким другим в мировой истории. Римская Церковь уверенно обещала позаботиться о вечном спасении всех тех, кто полностью и всей душой ей подчинится. Таким образом, здесь речь шла о вечном, о бессмертной душе.

Таким образом, кто был убежден, что его существование не прекращается вместе со смертью, или исполнен страхом от представления о потустороннем, тот видел прямое указание обратиться к этому великому институту спасения. Церковь получала над ним такую власть, которая была выше всякого земного господства. Римский епископ в начале средних веков был лишь последователем и наместником князя апостолов Петра, но уже в зените Средних веков (в дни Иннокентия III, 1198-1216) продвинулся уже до статуса наместника «Бога на земле», о чем можно прочесть в толковании папского права XIV века, где говорится о «нашем Господе-Боге папе». Тем самым Церковь была полностью признана Царствием Божиим на земле. Ибо если господство ее главы есть господство самого Бога, то и сама Церковь должна быть Его Царством. Вместе с подразумеваемым Божием господством (Теократией) завершается господствующая мысль средневековой мирской Церкви. «Быть подданным первосвященнику для каждого человеческого творения является условием блаженства» - это положение величайшего богослова средних веков Фомы Аквинского (f1274), и папа Бонифаций VIII, в своей знаменитой булле (1302 г.) обнародовал его как вечную истину. «Подданным римского первосвященника» - таковым должно было быть высшее основоположение для каждого верующего при жизни и после смерти. Ибо для того, кого Церковь отлучала, и кто умирал отстраненным от папы, тому открывались врата «вечных мук». Такова была сущность могущества папской Церкви и ее иерархии, т.е. господства священников над мирянами. И господство этой средневековой Церкви достигает своего апогея в том, что мирянин является ее крепостным добровольно. Ибо он знает, что его Госпожа- Церковь всегда позаботится о его истинном вечном благе - охранит его от ада и откроет небесное царство блаженства.

95 тезисов как преддверие нового Евангелия

Немецкую Реформацию трудно представить себе без Лютера. С другой стороны, Лютера невозможно представить себе в период расцвета папского католицизма, скажем, в XII или в XIII столетии. Характер Лютера во многом можно понять лишь из последних столетий Средневековья, ибо в XIII столетии в целом еще отсутствовала восприимчивость к тому Новому, которое он принес. К началу же XVI столетия время уже созрело для Реформации - прежде всего благодаря многолетним движениям против папства, которые тем не менее не могли еще преодолеть Средние века. Ибо самая, пожалуй, важная предпосылка успеха всей Реформации состояла именно в религиозной восприимчивости современников Лютера. «Мир жаждал Евангелия», - говорилось в одном «летучем листке» того времени...

И он дождался этого Евангелия в буквальном смысле, когда Лютер его впервые перевел на немецкий язык в 1522 году. Но что было в 1517 году? Каким образом получилось, что именно 95 тезисов, опубликованные первоначально Лютером на церковной латыни, сотворили мировую Историю?

В 95 тезисах Лютер был занят лишь одним единственным вопросом - об отпущении, к которому он пришел не столько благодаря ученым теологическим размышлениям, но в основном через личный опыт исповедания своих прихожан. И тем не менее именно эти тезисы, к немалому изумлению самого Лютера, произвели глубокое воздействие. Написанные на ученой латыни, эти положения о папской власти и праве на отпущение грехов приобрели известность «летучих листков» (своеобразным популярным и многотиражным газетам того времени). Вместе с тем «95 тезисов» вовсе не были боевым

кличем для борьбы Лютера с Церковью, как это порой пытаются представить учебники и справочники, составленные в постсоветской традиции понимания Реформации. Лютер здесь все еще видит в конце жизни «чистилище», и для него все еще действует авторитет папы, епископа и священника. «Бог никому не прощает вины, - говорит он в 7 тезисе, - без того, чтобы он не смирился и не покаялся во всем священнику, Его наместнику на земле» [2, с. 4]. Лютер еще не думает здесь о том, чтобы совершенно вычеркнуть отпущение из католического арсенала, и даже (в 71 тезисе) заявляет: «Да будет проклят тот, кто выступит против истины папского отпущения» [2, c. 10]. Это конечно нельзя назвать «революцией». Стало быть, основания для широкого и мощного воздействия тезисов 31 октября 1517 г. лежат глубже. Чтобы увидеть эти основания и по-настоящему их понять, нужно сперва попытаться хотя бы вкратце рассмотреть и понять основную доктрину средневековой католической Церкви в связи с самими тезисами Мартина Лютера.

Вопрос об отпущении

Положения, выставленные Лютером 31 октября 1517 года, касаются лишь нескольких глубоко религиозных понятий - раскаяния и покаяния, наказания за грехи и отпущения этих грехов. О Церкви или о папской власти в них говорится лишь постольку, поскольку они имеют дело с отпущением и покаянием. Вместо «революции», по всему тексту 95 тезисов проходит линия основных мыслей Евангелия, руководствуясь которым, Лютер очень осторожно и постепенно старается обойти острые углы и преодолеть несоответствия этому Евангелию некоторых канонов своей католической церкви.

Вопрос об отпущении, критически поставленный Лютером, мог произвести одно из самых мощных воздействий на католическую Церковь, ибо своей хорошо продуманной системой отпущения Церковь ведет и охватывает всю жизнь своих верующих. Семь основных Таинств (Sakramenta) словно колонны несут свод Милости, который простирается над жизнью верующих. В этих Таинствах берут исток родники духовных сил для всего жизненного пути человека.

Из всех этих католических таинств только одно является жизненно важным - таинство исповеди. Все остальные человек получает либо однажды, либо в определенные мгновения жизни; они не затрагивают ежедневных вопросов и путей нравственной борьбы. Только исповедь - признание - есть провожатый католического человека в его ежедневном пути. В католической исповеди человек анализирует свое внутреннее Я, чтобы признать перед священником свои грехи, и отпущение священника дает моральную силу для его дальнейших поступков. Все остальные таинства (если не считать таинства брака) суть освящение и благословение Церкви, сопровождаемое символическими знаками и действиями (т. е. обрядами).

Только таинство покаяния есть столь же деяние человека, как и деяние Церкви.

Конечно, это высокое и строгое требование не могло надолго вознести над действительностью. Со временем стало очевидно, что грех был силой - даже внутри самого христианства. И вот, приблизительно во втором веке, начались разнообразные попытки разобраться с вопросом о покаянии. Господь близко, Его Царствие стоит прямо перед дверью, - еще один единственный раз Он предоставляет отсрочку ради своей Милости. Поэтому также и искупленные могут еще раз сотворить покаяние за все, в чем они согрешили... Но поскольку после этого возвещения Господь не пришел, нужда (в повторном покаянии) возникла снова. После долгих усилий в конце концов нашли выход: есть «легкие» и «тяжкие» грехи. «Легкие грехи» могут сниматься посредством милостыни и других дел любви. Наконец, для «тяжких грехов» существует продолжительное покаянное поведение, посредством которого они могут быть искоренены. - Тот, кто совершил тяжкий грех, исключался из общины и мог быть принят в нее обратно лишь в том случае, если он добровольно и открыто признавал перед собравшейся общиной свою вину. Тогда на него налагались тяжелые наказания: пост, самобичевание, умерщвление плоти,

изнурительные работы, тяжкое денежное наказание. Лишь после того как все эти покаянные дела исполнялись, и согрешивший долгое время участвовал в Богослужении (лишь в прихожей и в покаянном одеянии), изгнанник снова принимался в общину. В положении Церкви очень живо почувствовали, что тем самым из покаяния возникло нечто совсем другое, нежели было то, что под ним изначально понимал Иисус. Когда Он начинал свое Послание: «Покайтесь, ибо уже близко Царство Небесное» (Матфея, IV, 17), то Он имел ввиду не общественное церковное покаяние, но серьезное осмысление о происшедшем грехопадении в каждом отдельном человеке. При этом еще не было речи о сугубо церковном покаянии.

Исповедь

Исповедь состояла отныне из трех моментов:

сердечное раскаяние;

признание перед священником и (после отпущения);

«добрые дела» на благо святой римско-католической Церкви, как плата за искупаемые ею грехи.

Ибо и при исповеди человек точно так же, как и при общественном покаянии, не так просто получает оправдание, но за свои грехи он должен претерпеть наказание, - будь это здесь на земле, или к совершенному очищению - в чистилище. А как он должен каяться и исправлять свою вину, насколько это возможно, - определяет Церковь. Отличие от ранне-церковного покаянного поведения состоит в том, что прежде отпущение следовало лишь тогда, когда завершались покаянные действия, в то время как в средневековой исповеди оправдание предшествует последующим делам искупления. Таким образом простирается величайшая система ада и рая в католической Церкви, которая настолько охватывает каждого верующего, что он не в сосоянии даже представить, куда от нее уклониться. Священник восседает в совете самого Бога, и через его посредство Церковь держит человека навсегда в своей власти, потому что ей даны «ключи от рая». Сам Бог предоставил ей это право, и теперь она может вменять временные наказания на земле или в чистилище в качестве «добрых дел», полезных для Церкви...

В такой зависимости мирян и проходила в церковных формах религиозная жизнь всех, за очень редким исключением. Набожность массы стала набожностью Церкви. Миряне, как и сами духовные, от низших священников до высших прелатов, находились в строгой подчиненности римскому Епископу, и к Х111 веку прекратила существование всякая иная церковная власть, ибо всякая власть была в своем основании властью папы, который являлся источником всякого права. «Реформация, или очищение Церкви от всех душегубительных лжепреданий и злоупотреблений, введенных папами, - говорил в середине XIX века знаменитый проповедник Хармс в проповеди на праздновании День Реформации (Reformationsfest), 31 октября 1860 г., - есть со времен апостольских наиважнейшее событие, которое произошло на земле; и я думаю, что если бы Божией милостью не произошла Реформация, то посредством этих лжеучений, злоупотреблений и человеческих установлений пап вся Церковь уже давно бы испортилась, истлела и разрушилась, что Бог не мог бы более ее терпеть на земле, и она была бы искоренена!» [3, S. 950]. Естественно, что это положение папской власти получило свое выражение также вне средневековой Церкви, ибо ничто не могло себя ей противопоставить. Все мирское, все гражданственное было пронизано влиянием папского духовенства. — И этот дух папской Церкви казался непобедимым вплоть до последних дней Средних веков. Ибо эта средневековая жизнь гибнет в тот самый момент, когда папство терпит свое первое решительное поражение - причем не посредством какой-то внешней силы, но от другого - нового Духа, от Духа более чистой и глубокой религиозности.

Дух «новой» и более глубокой религиозности Лютера

Когда Лютер 31 октября 1517 г. прибил к воротам Виттенбергской церкви свои знаменитые 95 тезисов, направленных против злоупотреблений римской церкви, он тем самым сразу вступил в эпоху деятельной борьбы, продолжавшейся до конца его жизни. Противопоставив таинство веры внешней набожности «добрых дел», Лютер вместе с тем покусился на сами учреждения и институты папской власти, на самое основание мирского господства римско-католического духовенства. Признав в продаже

индульгенций и вообще в практике отпущения грехов посредством внешних заслуг извращение подлинного учения раннеапостольской христианской Церкви, Лютер решительно выступил против этого лжеучения. Нельзя, говорит он в «Свободе христианина» (1520), спасти душу телесными средствами. Душа может быть спасена только верою, этим «обручальным кольцом», которое дарует ей Иисус Христос, принявший на себя все грехи верующего человека. лишь через веру происходит общение души с Богом.

«Я не могу и не хочу ни от чего отрекаться, - завершил свою речь Лютер на сейме в Вормсе в апреле 1521 г., - потому что поступать против совести неправедно и опасно. Да поможет мне Бог, аминь» [2, с. 99].

«Это был, - комментирует значение этого события Томас Карлейль, - величайший момент в современной истории человечества. Английский пуританизм, Англия и ее парламенты, Америка и вся громадная работа, совершенная человечеством в эти два столетия, французская революция, Европа и все ее дальнейшее развитие до настоящего времени, - зародыши всего этого лежат там: если бы Лютер в тот момент поступил иначе, все приняло бы другой оборот! Европейский мир требовал от него, так сказать, ответа на вопрос: суждено ли ему погрязать вечно, все глубже и глубже, во лжи, зловонном гниении, в ненавистной проклятой мертвечине, или же он должен - какого бы напряжения это ни стоило ему - отбросить от себя ложь, излечиться и жить?» [2, с. 426].

Таким образом, Реформация в корне преобразовала понятия о «религии» и «вере», употреблявшиеся до этого в римско-католической церкви. Согласно учению Лютера, все внешнее должно быть устранено из абсолютного отношения человека к Богу. Лишь в таинстве веры (выступающих в культе богослужения в таинствах крещения и причастия) душа общается с Богом. Лишь в духе подлинной веры я должен в конечном счете определять, что представляют собой моя «религия» и моя «вера». Первой и простейшей формой существования, которую сообщает себе человеческая свобода, является родная речь, выступающая отныне существеннейшим моментом самой религии. Поэтому Лютер первым делом перевел Библию на немецкий язык. Имея дело с целым народом, с этой живой субстанцией веры, придавленной тысячелетней традицией церковного авторитета, учение Лютера необходимо представляло собой лишь постепенное становление немецкого религиозного духа на пути к христианской свободе. И хотя та поразительная быстрота, с какой распространялось учение Лютера в первые годы, свидетельствует о том, что почва для его выступления в Германии была уже подготовлена, но лишь постепенно Реформация набирала ход, со временем опрокинувший весь старый порядок средневекового мира.

* * *

Кратко резюмируя, можно в определенном смысле утверждать, что Реформация не привнесла ничего «нового» в учение христианства. Главным источником, в котором непосредственно изложено учение христианской религии, согласно учению Лютера, является Евангелие, повествующее о жизни и учении Иисуса Христа. Но человек как мыслящий не может остановиться на непосредственном восприятии Библии, и требует дальнейшего объяснения данного ему содержания. И хотя свидетельство духа может осуществляться в самых различных формах, более развитый дух верующего необходимо покидает свое первое восприятие позитивного содержания религии, постепенно переходя к более осмысленному и научному его рассмотрению, к теологии. Обращаясь к Библии, каждая историческая эпоха непосредственно свидетельствует о своей собственной глубине и зрелости духа. Поэтому вовсе не безразлично, с каким мышлением подходят к изучению Библии. Когда изречения и цитаты, взятые из нее, перестают быть просто словами, они уже не могут выступать основаниями тех положений, которыми оперирует Церковь. Отсюда проясняются глубинные основания и дальнейшие задачи, которые встают перед научным развитием христианства и осмыслением его исторического пути. Отсюда же и новые горизонты в осмыслении Реформации - как в историческом, так и в религиозном, философском, космографическом, эстетическом, научно-мировозренческом и культурно-региональном отношении. Для решения этих задач осмысления и призваны, на мой взгляд, все гуманитарные факультеты современных университетов.

Благодарю за внимание!

Список литературы

Шеллинг Ф.В.Й. Философия откровения. Т. 2. СПб., 2002.

Лютер, М. О свободе христианина. Уфа, 2013.

Harms, L. Predigten. 17. Auflage. Hermannsburg, 1909. UDK-27

Iwan Phokin

World-historical significance of the Reformation and 95 Theses of Martin Luther

"The Reformation in its deepest essence was none other than Paul finally accomplished the rise of the unlimited authority of the Holy. Peter. If a Protestant is one who stands outside the church, based on the authority of Peter, and remains independent of it, the Apostle Paul - the first Protestant, and the oldest document to submit Protestantism, his magna charta is the second chapter of the Epistle to the

Galatians."

Schelling F.W.J. Die Vorlesungen uber die Philosophie der Offenbarung.

The world principle of Christianity

The world principle of Christianity is a principle of spiritual freedom. Christianity proclaimed a new principle for understanding of God - God as the Spirit, identical with the essence of the human spirit, realized in the person of Jesus Christ. This principle was the turning point for the renewed world, and may be presented as a new axis, around which revolves the world History since that time. Entering into this world, Christianity had to take it as it was, to a certain extent - directly; it means that Christianity had to obey its laws, at least as the laws of this world expressed the general laws of any Development. Christianity at this moment can be compared with the grain of wheat, - the grain that had not only to fall down on a good soil, but also to overcome all possible troubles and obstacles of the bad weather. Christianity as a historical phenomenon had to go through all the difficulties of any development of this world. This historical development of Christianity, since its proclamation of Christ and the apostles, consisted of the following two points.::

1. As the world wide phenomenon the Christianity required to spread around the world. "Go and preach the Gospel to the all ends of the world" - these words of Christ, addressed to the apostles, had been understood as one the greatest Appealings, as one of the most important Acts, which is always a challenge facing the Church. And the Church - especially Catholic - has always followed to this Appeal, sending numerous missionaries to all parts of the world. It is absolutely clear, that that for resolving of this external task of Christianity, the Church needed a united and very centralized organization of its power. The medieval centralization of ecclesiastical authority, and the Institute of pope's authority should be recognized as

14 the historical necessity for the execution of the external problem of Christianity. However, it was gradually lost the resolving of the second, more important task - the execution of the inner problem of Christianity. As often happens by the world history, preoccupation with the outside task led to a one-sided result; after the external success of colonization, followed by a catechesis of the local population, the Catholic Church gradually lost pursdance of the second and much more important inner task of Christianity.

2. The second task of Christianity is in fact in Christian knowledge, which defines the internal growth of its development. The increasing of the Christian knowledge means "the construction of the Lord's Temple", as the spiritual "God's Dwelling", of which spoke apostle Paul (Eph. II, 21-22). At the end this Christian knowledge should become, as said Schelling, the scientific knowledge. "It is one thing, - says Schelling on the 36th lecture of the Philosophy of Revelation, - when the Kingdom of God was just inside, and another - when it had to be expressed outwards. Here it was bound to fall again under the influence of the internally defeated, but that's why... (to outside) erupted spirit, that here - in the outside sphere - was taking a different form of appearing." According to Schelling, as the Lord let to the Church emerge from its original "ideal and perfect" condition and put it into all kinds of troubles, we must suppose that the Lord undertook this way of the Church according to His own Plan; and that He cared of it enough to be sure that the Church will overcome all the its troubles and vicissitudes of its historical Fate, coming at last to a true End, proven by the struggle and the ultimate Victory. While "the century, so strongly wished to be returned by so many of the following centuries, can be thought only as an age of innocence and potentiality, as the era of the Church, when it had not yet entered into the history that lies outside of it... Historic Church begins with the moment when it becomes a world religion, when it begins to exist in the world."

The doctrine of the Roman Church and the principle of spiritual freedom

Martin Luther's Reformation is the fundamental transformation that was not limited by changes of the medieval church. Therefore, we can say that the modern era begins with Martin Luther, as the Reformation changed and transformed the human mind in all its major forms. Of course, all of the events, which preceded the sixteenth century, are partly responsible for the preparation of the Reformation, and they had great importance. However, despite their historic and social significance all previous centuries had not yet become a true beginning of the modern times, as they had not reached the essential core of medieval life, the core of the Religion.

As early as the XIIIth century, the Church became the only universal force in Europe. The temporal power of the new church of Rome was comparable and similar to the ancient Roman world empire. The bishop of Rome in the early Middle Ages was a follower and a deputy of St. Peter. But at the highest point of the Middle Ages (in the days of pope Innocent III, 1198-1216) he advanced to the status of God's deputy on the earth. "God on earth", as we can read it in the interpretation of the papal right of the XIVth century, where stands "Pope our Lord". Thus the church was fully recognized as the Kingdom of God on the earth. For if the rule of its leader is the rule of God Himself then the Church itself must be His Kingdom. With this rule of God, suggested in Church power (theocracy) is completed the prevailing thought of the medieval Church. "To be Pope's citizen is a condition of bliss for every human creation" - said the great medieval theologian Thomas Aquinas (f1274). And the Pope Boniface VIII, in his famous Bull (1302) published it as an eternal truth. "Citizen of the Roman Pope" - that had to be the highest basic principle for every believer during his life and after his death. For excommunicated members of this Church, as well as for those who died detached from the Pope, were opened the gates of "eternal tortures" and nothing more. Nulla salus extra ecclesia. Such was the Church of Rome, the papal theocratic Church of that era, when the sun of the Middle Ages stood at its zenith. That was the essence of its power, what we call today the "hierarchy": the domination of priests over laity.

95 theses as a Preface for a “new“ Gospel

It is difficult to consider German Reformation without Luther. On the other hand, Luther's character can be understood only from the last centuries of the Middle Ages. "The world was thirsty of Gospel" - so it was said in a leaflet of that time. Nobles and citizens, peasants and landlords - in all classes it was equally enthusiastic responded to the liberating Gospel. And it was really revealed in Germany, as Luther translated the Gospel in German at 1522.

And before this revealing, at Oktober of 1517, he made his famous "revolutionary” preface, 95 theses. However, Luther's 95 theses of course cannot be

called a "revolution". Luther still sees руку the end of life "purgatory", and it is still valid word of the pope and the bishops and priests. "The same power as the pope exercises in general over purgatory is exercised in particularby every single bishop in his bishopric and priest in his parish” (25th these). He didn’t had think here about how to erase the authority of Catholic Church, and even declares: "Let him be anathema and accursed who denies the apostolic character of the indulgences” (71st these).

Therefore to understand all this we had to consider the main doctrine of Catholic Church of Middle Ages.

Question of remission

In 95 Theses, Luther was occupied by only one single question of absolution, to which he came through experience rather than by theological thought. The maintains of Luther on October 31, 1517, are relating to a few deeply religious concepts - of repentance, punishment and remission of sins. About the Church or of papal authority he refers here only to the extent of their dealing with absolution and penance. Instead of "revolution", the full text of the 95 theses passes the basic line of ideas of the Gospel, which guided Luther very carefully and gradually, trying to get around sharp corners and to overcome the inconsistencies that Gospel some canons of his Catholic Church.

The question of remission, critically posed by Luther, could produce one of the most powerful problem to the Catholic Church, for its system of remission covered the whole life of its believers. Seven major sacraments (Sakramenta) were like fundamental columns for Church Grace, which extended over the life of believers. But of all these Catholic sacraments only one was vital - the sacrament of confession (recognition). All the other sacraments were more or less the consecration and blessing of the Church, followed by a symbolic signs and actions (ceremonies). After long efforts finally it was found that there is a "light" and "heavy" sins. "Light sins" can be removed by "light" means and the others - by "heavy" means. Finally, out of repentance in the Church arose something completely different than it was originally understood by Jesus, as He said: "Repent, for the kingdom of heaven is at hand" (Matthew, IV, 17), He meant no public ecclesiastical penance, but a serious personal understanding of each individual what was happened with him as he sinned. However, it is not surprising that the spirit of the papal Church seemed to be invincible for many long centuries, until the final days of the Middle Ages, when the Papacy suffered a decisive defeat for the first time - and not from any external force, but from the other new Spirit: the Spirit of more pure and deeper religiosity.

The Spirit of a “new” deeper Religiosity

When Luther on October 31st, 1517, nailed his famous 95 theses to the gates of Wittenberg church against the abuses of the Roman church, he soon set himself into era of struggle, which lasted until the end of his life. His main principle, the sacrament of faith, sola fide, strongly opposed the external piety of "good works". It is impossible, he says in the "Freedom of a Christian" (1520), to save the soul with the bodily means. The soul can be saved only by faith, with this "engagement ring", which gives her Jesus Christ, who took care of all the sins of the believer. Only through faith there is a dialogue of the soul with God. Thus the Reformation radically transformed the concept of "religion" and "faith", which were used before in the Roman Catholic Church. According to the teachings of Luther, all exterior things should be removed from the absolute relation of man to God. Only in the mystery of faith (acting in the cult of worship in the sacraments of baptising and communion), the soul communicates with God. Only in the true spirit of faith I must ultimately determine what constitutes my "religion".

The first and simplest form of existence, which tells a man's freedom is the native speech, the mother language which is now serving the most essential point of the Christian religion. So the first thing Luther did was to translate the Bible into German. This transformation has affected in the future for the all nations of Christianity - the Bible has been translated into all languages, regardless of their Christian confessions.

Thus, in certain point of view, Reformation did not brought anything "new" to the teachings of Christianity. The main source, in which immediately set out the doctrine of the Christian religion, according to the teachings of Luther, is the Gospel, which tells us about the life and teaching of Jesus Christ. But as a thinking man can not dwell on the direct perception of the Bible, and requires further explanation of its content. Although evidence of the spirit can take many forms, the more developed spirit of believer has to leave his first perception of the positive content of religion, gradually moving to a more intelligent and scientific examination of it, moving to theology. Turning to the Bible, each historical epoch itself suggests its own depth and maturity of the Spirit. So it is not indifferent at all how our thinking approaches to the study of the Bible. When the sayings and quotes taken out of it, cease to be mere words, they can not act according to those provisions or dogma, which the Church operates. Out of that are clarified the underlying reasons and further tasks for the scientific development of Christianity and of its further historical way. Also out of that are opening the new horizons in the understanding of the Reformation - in historical, as well as in religious, philosophical, aesthetic, scientific and cultural point of view. For all these modern challenges are called, in my opinion, all the humanitarian faculties of our universities today.

Thank you for attention! UDK-26

Количество показов: 3423