К вопросу о мировоззренческих основаниях средств уголовно-процессуальной деятельности

К ВОПРОСУ О МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИХ ОСНОВАНИЯХ СРЕДСТВ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Агутин А. В.,

доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовно-процессуального права ПФ РГУП, г. Нижний Новгород

В настоящей статье мы рассмотрим проблему мировоззренческих оснований средств уголовно-процессуальной деятельности. Мировоззренческие идеи в уголовно-процессуальной деятельности представляют собой сложное образование в духовном мире человека, позволяющее ему вырабатывать свое отношение к прошлым, настоящим и будущим событиям, оценивать их, а также свое поведение, осознанно выбирать цели своей деятельности и способы их достижения.

Ключевые слова: методология уголовного судопроизводства; гносеология; принципы; субъекты, средства, цели уголовно-процессуальной деятельности; теория познания; уголовно-процессуальное доказывание.

Мы весьма осторожно относимся к суждениям, согласно которым мировоззренческие идеи не входят в структуру уголовнопроцессуальной деятельности. Например, подобной позиции придерживалась Т.Н. Добровольская. Она полагала, что необходимо исходить из того, что природа государственного строя, цели правосудия, иерархия социальных ценностей, законы психологии лежат за пределами уголовного процесса и в силу этого они не определяют место каждого принципа в системе уголовно-процессуальных принципов. В отличие от Т.Н. Добровольской, авторы настоящей статьи исходят из противоположной методологической установки. Мы убеждены в том, что мировоззренческие идеи в уголовно-процессуальной сфере не только входят структуру уголовно-процессуальной деятельности, но и являются своеобразным механизмом сохранения самобытности отечественного уголовного процесса и способом его защиты от агрессивного воздействия иных культур. В подтверждение верности сказанного приведем нижеследующие доводы.

Одним из пластов мировоззренческих идей, детерминирующих уголовно-процессуальную деятельность, является научный метод (подход) исследования. Причем эта система мировоззренческих идей в значительной части детерминируется методологией уголовно- процессуальной науки, то есть системой приемов и способов, посредством которых мы получаем систему знаний о свойствах уголовнопроцессуальной деятельности, её связях, закономерностях возникновения и развития как социально-правового явления.

Методология уголовно-процессуальной науки обуславливает методологическое мышление. Смысл методологии (методологического подход) иначе диалектики средств уголовно-процессуальной деятельности состоит в следующем: «планируя и проектируя свои действия, научно-исследовательские действия, мышление в том числе, мы обязаны обращаться не только к объектам, которые мы должны преобразовать, но и к деятельности, к самим себе как объекту. Мы должны выяснить не только, какой вещественный объект нам противостоит, т.е. каков объект, который мы преобразуем, но мы должны выяснить также пределы нашей преобразовательной мощи, т.е. попросту говоря, мы должны выяснить, что мы можем делать. Это образует ядро диалектики...» [12, с. 54].

Методологическое мышление о средствах уголовно-про- цессуальной деятельности в нашем исследовании соотносится с методологическим мышлением как таковым, как часть к целому. Как целое само методологическое мышление мы определяем, опираясь в своих рассуждениях на творческое наследие Г.П. Щедровицкого. По мнению Г.П. Щедровицкого, методологическое мышление следует трактовать «как учет субъективности не только плана преобразуемых объектов, но также и создаваемой нами в этот момент деятельности, то это означает, что мы должны сообразоваться с возможностями мышления теоретической деятельности и, кроме того, учитывать возможности нашего собственного действования. И все эти три момента мы должны учитывать в методологическом мышлении, а они разные, они не структурированы, а возможно, и не могут быть структурированы в единую систему...» [12, с. 55]. Таким образом, в контексте исследования внешнесистемых оснований средств уголовнопроцессуальной деятельности мы должны ориентироваться на возможности и законы мышления как особого вида человеческой деятельности в сфере уголовного судопроизводства, со свойственными этой деятельности закономерностями.

Методология уголовного судопроизводства является способом организации мышления в уголовно-процессуальной сфере. Здесь важно обратить внимание и на то, что мышление в уголовнопроцессуальной сфере представляет собой действование со знаками (знаниями), которое в своем основании опирается на апробированную и разделяемую в процессуальном сообществе норму мышления (научную парадигму). Ретроспективно методологическое мышление в уголовно-процессуальной сфере «вырастает из философского, оно отличается от него тем, что в философском мышлении не было и не могло быть научного и квазинаучного знания о самой деятельности. Там деятельность учитывалась не на уровне знаний, а на уровне определенных смыслов и методик, в частности - принципов. С того момента, когда и эта часть мышления, относимая ранее к философии, начинает строиться по принципам научного, методология начинает отпочковываться от философии и превращается в особую организованность» [12, с. 58-59].

Методология отечественного уголовного судопроизводства формировалась на основе гносеологии (теории познания). Поэтому, если вести серьезные научные рассуждения о методологии российского уголовного процесса, то не обойти стороной и роль гносеологии в её формировании. Гносеология является не только особым способом организации мышления в уголовно-процессуальной сфере, но и выступает в качестве серьезного фактора нейтрализации творческого потенциала средств уголовно-процессуальной деятельности.

Нейтрализация средств уголовно-процессуальной деятельности посредством потенциала гносеологии мы обосновываем нижеследующем. На уровне целого нейтрализация средств уголовно- процессуальной деятельности посредством гносеологии осуществляется в силу того, что гносеологическое мышление в уголовнопроцессуальной сфере превратилось в своеобразного паразита. Оно пропагандируется в качестве наиболее демократического мышления. В современных реалиях уголовного судопроизводства гиперболизированное поклонение гносеологии понизило качественный уровень уголовно-процессуальной деятельности. Следует откровенно сказать о том, что ныне гносеологическое мышление в уголовнопроцессуальной сфере способно лишь распределять (дифференцировать) способы и формы уголовно-процессуальной деятельности, но оно не может создавать принципиально новые её образцы. В этом смысле весьма актуальны слова Н.А. Бердяева о том, что демократия понизила качественный уровень культуры и умеет лишь распределять, а не творить культурные ценности [3, с. 251]. От себя добавим: отмеченное в полной мере относится и к ситуации, имеющей место в отечественном уголовном судопроизводстве.

Гносеология оправдывает свое место в отечественной юридической науке только тем, что разделяет целостность средств уголовнопроцессуальной деятельности на три автономно функционирующие части: субъекты, средства и цели уголовно-процессуальной деятельности. Вследствие чего в уголовно-процессуальной науке мы наблюдаем ситуацию, когда средства оказались не связанными ни с субъектами, ни с целями уголовно-процессуальной деятельности.

Несвязанность между собой субъектов, средств и целей уголовно-процессуальной деятельности привело к созданию к ситуации, когда для правоохранительной системы нашего государства оказались недосягаемыми истоки преступности. В этой связи в распоряжении правоохранительной системы остались сугубо механизмы репрессий. Одним из последствий не связанности субъектов, средств и целей в уголовно-процессуальной сфере стала утрата уголовнопроцессуальной деятельностью и должной мотивации. Причем на утрату уголовно-процессуальной деятельностью должной мотивации весомое воздействие оказывает опора мышления в уголовнопроцессуальной сфере на постулаты гносеологии. В своей совокупности эти гносеологические постулаты ориентируют средства уголовнопроцессуальной деятельности: во-первых, на обеспечение незаконного интереса подозреваемых и обвиняемых; во-вторых, обезличивание отечественного уголовного судопроизводства, превращение его в безответственную сущность, порождающую бессмысленную для общества и большинства населения уголовно-процессуальную деятельность; в-третьих, уменьшение физического, духовного и нравственного потенциала уголовного судопроизводства; в-четвертых, разрушение информационного (управленческого) ресурса уголовно- процессуальной деятельности, не позволяющего с меньшими ресурсами, решать её основные задачи; в-пятых, не формирование организационной культуры уголовного судопроизводства [11, с. 11-12]; в- шестых, не соответствие уголовно-процессуальной деятельности здравому смыслу и потребностям российской общности.

Осмысление целевой ориентации средств уголовнопроцессуальной деятельности побуждает нас к следующей мысли. В том случае, если бы своевременно отечественная уголовно- процессуальная наука спрогнозировала возможные негативные последствия от проведения гносеологических постулатов в уголовнопроцессуальную сферу, то она воздержалась от восторженных (доходящих до метафизической истерии) поклонов в сторону гносеологии. Так, на паразитический облик гносеологии в организации научного мышления (методологии) было обращено еще известным российским философом Н.А. Бердяевым. Н.А. Бердяев видел в гносеологии (в его эпоху бывшей новейшей философией) «роковое бессилие познать бытие, соединить с бытием познающего субъекта... Познание, - продолжает Н. Бердяев, - у современных гносеологов превратилось в паразита, который ведет самодовлеющее существование» [2, с. 35].

Гносеология оправдывает себя в качестве средства противопоставления религиозному мировоззрению. Причем, претендуя на всеобщность, она подменяет собой предмет знания на веру в эти знания. Вследствие чего в мышлении выступает в роли убедительного экстремиста, отсекая от него как предметы веры, а следовательно, и предметы метафизического мышления, так целостность знания, включая и ту его часть, которая непосредственно связана со знаниями реалий уголовного судопроизводства. Неслучайно Н.А. Бердяев исходил из того, что оптимальным способом объяснения действительности является разум. Так, он писал: «...разум должен прекратить свое изолированное, отсеченное существование и органически воссоединиться с цельной жизнью духа, тогда только возможно в высшем смысле разумное познание» [2, с. 47].

В условиях господства гносеологической парадигмы мышления заветам Н.А. Бердяева не сбыться. Ныне уголовно-процессуальная наука не создала методологию организации мышления, которая бы в своем основании не рассматривала либо саму гносеологию, либо порожденные ей теории в роли образца (нормы) научного мышления в уголовно-процессуальной сфере. Господствующая ныне методология мышления в уголовно-процессуальной сфере в своем основании опирается на гносеологию, как на панацею от всех его бед.

Подтверждение тому являются исследования научных оснований уголовно-процессуального доказывания (содержательного аспекта уголовно-процессуальной деятельности). Они позволили в юридической науке обосновать вывод о том, что системообразующей парадигмой средств уголовно-процессуальной деятельности является гносеологическая парадигма мышления. «Доказывание, - пишет А.Р. Ратинов, - в уголовном процессе обычно определяют как разновидность познания. Такая гносеологическая характеристика означает, что познание в уголовном судопроизводстве подчинено общим гносеологическим закономерностям и, как любая область познавательной деятельности, осуществляется по законам материалистической теории отражения» [8, с. 287]. Среди современных процессуалистов на гносеологическую основу доказывания указывает и Е. Доля. «Правильное определение онтологического содержания принципа законности,

отмечает Е. Доля, - служит необходимой предпосылкой для выделения гносеологического (познавательного) содержания данного принципа, что, в свою очередь, создает возможность для надлежащего выражения его правового содержания в законе (правовой аспект принципа законности), последующего его учета субъектами уголовного процесса в уголовно-процессуальной деятельности. Гносеологи- ческое содержание принципа законности образует конкретизация его онтологической основы применительно к построению и организации процесса доказывания, составляющего сердцевину, центральную часть, стержень всей уголовно-процессуальной деятельности, в форме которого осуществляется познание в уголовно-процессуальной сфере» [5, с. 17]. Таким образом, в устоявшейся уголовнопроцессуальной парадигме термины «познание» и «гносеология» используются в качестве синонимов.

Отождествление некоторыми процессуалистами терминов «познание» и «гносеология» не влечет за собой автоматического отождествления, свойственных ими процессов и явлений. Исследование специальных философских источников показывает, что термин «гносеология» появляется, судя по оценкам специалистов, лишь в XIX столетии. В частности, американский философ Р. Рорти [9] со ссылкой на источники показывает, что термин «гносеология» вводят в философию последователи И. Канта для того, чтобы закрепить за философией роль теории, анализирующей основания научнопознавательной деятельности, а вместе с ней (наукой) и всех остальных областей человеческой жизни [1, с. 35].

В юридической сфере основанием для формирования гносеологической парадигмы послужило следующее известное суждение И. Канта о праве. «Как вообще право, - отмечает И. Кант, - имеет своим объектом внешнюю сторону поступков... оно чисто и не смешивается ни с какими нравственными предписаниями» [6, с. 597]. Таким образом, по И. Канту, право - это только то, что можно наблюдать, а следовательно, и посредством чего следует воздействовать на других для достижения ими оптимального поведения. А если это так, то модели оптимального (полезного) поведения, с позиции той или иной воли политической группы, следует вырабатывать и предписывать, не обращая внимания на нравственные предписания. В результате как в целом в юридической науке, так и в уголовно-процессуальной науке в частности, была сформирована гносеологическая научная парадигма.

В качестве своего фактического основания она избрала аналитические суждения (логику) и несвойственные российской культуре на- ционально-исторические истоки. «Нет сомнения, - пишет В.Н. Брю- шинкин, - что каждый мыслитель связан не только со своей эпохой, но и своими национально-религиозными корнями. Системность и превосходящая обычные стандарты научной добросовестности прилежность Канта в проведении дедукции или логических делений и классификаций, конечно, выражает базисные национальные характеристики немецкого народа. Его этика, основанная на безусловности нравственного закона и чистоте нравственного мотива, связана с духом пиетизма, которыми была пропитана благочестивая семья Канта. Каждый мыслитель ... впитывает творческие соки своей национальности и своей религии, которые дают определенность его воззрениям и приводят их связь с реальностью. Эти истоки творчества, как правило, не осознаются самим мыслителем...» [4, с. 9].

Теория познания (гносеология), сформированная И. Кантом, впитала творческие силы немецкого народа и пиетизма, как одной из форм протестантизма. Вследствие чего гносеология является культурно-историческим наследием немецкого народа. В своем основании она опирается на веру в разум и железную логику немцев. По этой причине гносеология, в особенности её научный инструментарий, не способны своим потенциалом сформировать какую-либо вразумительную теорию юридической деятельности, которая была бы выступить в качестве надежного мировоззренческого основания средств уголовно-процессуальной деятельности.

В отличие от постулатов гносеологии, мировоззренческие основания средств уголовно-процессуальной деятельности невозможно свести сугубо к логическим формам. Реалии мировоззренческих оснований средств уголовно-процессуальной деятельности намного шире и многообразнее логических форм мышления. На это обстоятельство потенциала гносеологии указывается как в зарубежных научных источниках, так и в исследованиях ряда отечественных мыслителей. «Нас учат мыслить логично, анализировать, - отмечают зарубежные исследователи, - т.е. разбивать события на части и потом опять собирать их. Иногда это приводит к успехам. Но опасность подстерегает тех, кто попытается использовать такой подход в любой ситуации. Он не работает, когда имеешь дело с системами. Люди и события не подчиняются законам логики, они куда менее предсказуемы и управляемы, чем математические уравнения. Для них неприменимы быстрые, методичные, логические решения... логический анализ может ввести и в заблуждение, а очевидные решения способны сделать ситуацию хуже, чем она была...» [7, с. 23-24].

Субъекты и события в уголовно-процессуальной сфере также как в целом люди и события не подчиняются законам логики. Уго- ловно-процессуальная деятельность многообразнее любых логических форм. Увлеченность же некоторой части процессуалистов логическими формами в процессе судебной реформы привело к разработке доктрины УПК РФ, которая по качественным характеристикам значительно уступает своим предшественникам.

Список литературы

1 .Агутин А.В. Мировоззренческие идеи в уголовно-процессуальном доказывании: монография. - М., 2004.

Бердяев Н. Судьба России. Харьков, 2000.

Бердяев Н.А. Философия неравенства. М., 1990.

Брюшинкин В.Н. Жизнь и философия Иммануила Канта // Кант И. Избранные сочинения / под ред. А.П. Клемешева, В.Н. Брюшинкина. В 2 т. Калининград, 2005.

5 .Доля Е. Принцип законности в уголовном судопроизводстве: онтологический; гносеологический и правовой аспекты // Законность. 2010. № 1.

Кант И. Основы метафизики нравственности. М., 1999.

О'Коннор Дж., Макдермотт И. Искусство системного мышления: Необходимые знания о системах и творческом подходе к решению проблем / пер. с англ. М., 2006.

Ратинов А.Р. Понятие и содержание процесса доказывания // Теория доказательств в советском уголовном процессе / отв. ред. Н.В. Жогин.

Рорти Р. Философия и зеркало природы. Новосибирск, 1997.

Рязанов Д. Т. Мотивация уголовно-процессуальной деятельности: ав- тореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2010.

Щедровицкий Г.П. Знак и деятельность. В 3 кн. Структура знака: смыслы, значения, знания: 14 лекций 1971 г. / сост. Г.А. Давыдова. М., 2005. Кн. 1.

Количество показов: 844