Объективная истина в уголовном процессе

ОБЪЕКТИВНАЯ ИСТИНА В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

Баглаееа Е. М.,

старший преподаватель кафедры уголовного процесса и криминалистики НПА, г. Нижний Новгород

На основе анализа мнений ученых-процессуалистов и судебной практики исследуется возможность достижения объективной истины в уголовном судопроизводстве

Ключевые слова: объективная истина; состязательность сторон; активность суда в исследовании доказательств; судейское усмотрение.

В Российской газете от 15.03.2012 г. [7] было опубликовано интервью с А. Бастрыкиным, который предлагает вернуть в УПК РФ норму, существовавшую в ст. 20 УПК РСФСР 1960 г. и закреплявшую обязанность осуществлять поиск объективной истины при производстве по уголовному делу, поскольку именно она является целью уголовно-процессуального доказывания.

Тезисно его доводы в пользу законопроекта можно представить следующим образом:

1 - введение института объективной истины позволит обеспечить гарантии конституционного права на справедливое правосудие и повысить степень доверия к нему граждан;

2-достижение сформулированного в ст.6 УПК РФ назначения уголовного судопроизводства невозможно без выяснения обстоятельств уголовного дела такими, какими они были в действительности, то есть без установления по делу объективной истины;

- российское уголовное судопроизводство традиционно тяготело к романо-германской модели доказывания, которая основывается на приоритете достоверного, объективно истинного знания

о событии преступления при принятии итогового решения по делу, в то время как современная модель состязательного судебного разбирательства построена в соответствии с англо-американской доктриной, а именно: суду предписывается быть пассивным наблюдателем, в его обязанность входит лишь способствование сторонам в реализации их прав и законных интересов и слежение за порядком, чтобы сохранять нейтралитет и беспристрастность в споре;

- судья не должен принимать меры к выяснению действительных обстоятельств уголовного дела, но выбирает наиболее аргументированную позицию одной из сторон и на основе ее правовой оценки выносит решение, поэтому в таком процессе приоритетной является не объективная, а формально-юридическая истина, определяемая позицией стороны, победившей в споре, даже если она не соответствует действительности.

Очевидно, что высказанное А. Бастрыкиным мнение относительно роли суда в судебном разбирательстве базируется на его понимании Постановления КС РФ от 08.12.2003 г. № 18-П [4].

В итоге разработчик законопроекта предлагает внести в УПК РФ изменения, в соответствии с которыми:

Суд не будет связан с мнением сторон и при наличии сомнений обязан принимать необходимые меры к установлению действительных фактических обстоятельств дела;

Корректируются полномочия председательствующего: он не только руководит судебным заседанием и обеспечивает состязательность и равноправие сторон, но и принимает меры к всестороннему, полному и объективному выяснению всех обстоятельств дела, сохраняя при этом объективность и беспристрастность и не выступая на стороне обвинения или защиты;

Расширяется перечень оснований возвращения уголовного дела прокурору для устранения препятствий к его рассмотрению в суде: предполагается возвращение дела прокурору с целью устранения неполноты предварительного расследования, которая не может быть восполнена в ходе судебного разбирательства, или при наличии оснований для изменения объема обвинения в сторону, ухудшающую положение обвиняемого.

На рассматриваемую тему в последнее время было опубликовано много статей; мнения ученых и практиков разделились в вопросах понимания сущности познания вообще и уголовно-процессуального в частности, хотя никто не отрицал того, что познание основывается на законах гносеологии.

Интересно, что в интервью А. Бастрыкин представил мнение своих оппонентов одним вектором - они называют институт объективной истины «пережитком марксистско-ленинской политической идеологии» и считают саму объективную истину недостижимой и ненужной в условиях состязательной модели судопроизводства.

Но О. Зайцев и П. Пастухов [1, с. 84-88], например, категорически возражают против любой активности суда, поскольку она по большей части осуществляется в интересах стороны обвинения и направлена на восполнение недостатков расследования по делу, что противоречит Постановлению КС РФ от 27.06.2005 г. № 7-П [5], которым запрещается возлагать на суд обязанности в той или иной форме выполнять функцию обвинения.

А.В. Пиюк [3, с. 52-54], председатель Мегионского горсуда Тюменской области, увидел проблему в неверном методологическом решении законодателя отнести следователя к стороне обвинения, не обязав его, как это было в УПК РСФСР, собирать как обвинительные, так и оправдательные доказательства, т.е. проводить собирание доказательств всесторонне, полно и объективно. Автор считает, что хотя орган расследования и отнесен к стороне обвинения, он действует от имени государства, поэтому следует считать, что на него возложены обязанности, органично вытекающие из осуществляемой им деятельности. «Чтобы что-то доказать, надо опровергнуть противоположный тезис, и это даже не постулат лишь процессуальной науки, данное положение вытекает из логики и оно правильно для всех отраслей человеческой деятельности» [3, с. 52-54]. В итоге А.В. Пиюк, видя насущную необходимость включить в УПК РФ аналог ст. 20 УПК РСФСР, предлагает возложить обязанность устанавливать истину только на орган расследования с целью повышения качества результатов его работы и исключить суд, поскольку в последнем случае именно он будет устранять пробелы предварительного следствия.

Колоколов, Т. Морщакова, С. Пашин - судьи в отставке, а также адвокаты Ю. Костанов и С. Насонов высказались, как практики, против предложений СКР [2].

Их возражения сводились к следующему:

Термин «объективная истина» никогда не фигурировал в законодательстве, он взят из философии;

Даже с философской точки зрения объективную истину установить нельзя в силу невозможности воспроизведения всех обстоятельств ее существования; если в УПК и вносить тезис об объективной истине, то только как обязанность следствия собирать как обвинительные, так и оправдательные доказательства;

Цель законопроекта СКР - заставить следствие и суд доказывать именно невиновность вместо того, чтобы они обосновывали виновность лица в совершении преступления; Этот проект - попытка компенсировать непрофессионализм следователей, избавить следователей от функции доказывания вины, переложив ее на суд, и избавить следствие от критики со стороны судебных органов, потому что отныне суд будет отвечать за результаты следствия наравне с ними.

Туленкое Д.П., заместитель председателя Волгоградского обл- суда, [8] исследуя многочисленные общие гносеологические проблемы достижения объективной истины применительно к сфере уголовного судопроизводства, выделил следующие:

уголовно-процессуальное познание близко к историческому познанию в силу того, что в центре внимания находятся события прошлого, но такое познание в обоих аспектах - историческом и уго- ловно-процессуальном - можно противопоставить друг другу: историческое зависит от прямых наблюдений, тогда как уголовнопроцессуальное базируется на непрямых, косвенных наблюдениях, которые предполагают обращение к изучению остатков прошлых событий, и по ним эти события необходимо реконструировать с возможной степенью полноты и достоверности;

прошлое всегда характеризует в той или иной степени фрагментарный характер, и всегда находятся такие свойства события, относящиеся к предмету доказывания, которые будут отсутствовать в совокупности соответствующих следов - материальных и в памяти свидетелей по делу, что не позволяет говорить о том, что по делу установлена объективная истина;

у суда отсутствует возможность в полной мере применить опыт и эксперимент как методы проверки полученного знания; производство следственного эксперимента судом возможно, но ограничено опасностью для здоровья участвующих в нем лиц;

судебное познание - сбор сведений из отдельных источников

показаний лиц, заключений экспертиз, осмотра вещественных доказательств и т.п., является индуктивным процессом, который не ведет к истинному знанию; вряд ли можно ставить знак равенства между достоверностью и объективной истиной.

Автор сформулировал вывод: «...познавательная деятельность всегда является субъективным процессом: не существует никакого идеального объективного знания. Это же положение можно полностью распространить и на сферу уголовно-процессуального познания. Результат познания, в том числе и в области судопроизводства, в значительной степени зависит от субъекта познавательной деятельности, в нашем случае - от участников уголовного процесса. Субъективный, индивидуальный характер познавательной деятельности проявляется на каждом из этапов расследования и рассмотрения уголовного дела. При этом каждый из участников уголовного судопроизводства привносит свой специфический вклад в получение коллективного итогового знания» [8].

Б.Г. Розовский [6, с. 173] считает, что «...пока есть суд, есть спор людей - истина субъективна» и призывает не абсолютизировать даже научную истину, которая также субъективна (это утверждение автор обосновывает существованием многочисленных научных концепций объяснений одного и того же факта). В обоснование своего довода о невозможности установления объективной истины он предлагает задаться вопросом, для чего тогда существуют апелляционное, кассационное производство, а также возможность возвращения уголовного дела для производства дополнительного расследования? В довершение он приводит интересный довод: «Кстати, кто объяснит логику, согласно которой направить производство, завершившееся приговором, на новое судебное рассмотрение можно, а возвратить на дополнительное досудебное рассмотрение нельзя?».

Отставим рассуждения относительно всевозможных истин и сконцентрируемся на вопросах:

Так должно ли быть нормативное закрепление в УПК РФ тезиса о необходимости установления объективной истины в ходе производства по делу следователем, дознавателем, прокурором и судом (судьей)?

Должен ли суд в условиях состязательного процесса занимать активную позицию, собирать доказательства по собственной инициативе, если сторона обвинения или защиты бездействуют и возвращать уголовное дело на дополнительное расследование для того, чтобы восполнить неполноту доказательств, первоначально собранных органом расследования?

Современная концепция состязательности сторон, закрепляющая разделение функций обвинения, защиты и разрешения дела, а также запрет на возложение их на один и тот же орган (или одно и то же должностное лицо), в частности, на суд имеет в своей основе идею осуществления правосудия только судом, но реализуемую в стадии судебного разбирательства.

Собственная практика автора настоящей статьи позволила сделать вывод о том, что ни закрепление обязанности устанавливать объективную истину в УПК РСФСР, ни отсутствие аналогичной нормы в УПК РФ положения дел не изменило. Качество следствия и дознания лучше от этого не стало и не станет в будущем. Работе следователя можно обучить, но обязать качественно работать невозможно. Необходимо, с учетом психологических особенностей следственной деятельности, осуществлять подбор кандидатов, обладающих поисковой доминантой и, соответственно, способных осуществлять поисковую деятельность.

Например, в 1997 г., т.е. до принятия УПК РФ, при рассмотрении уголовного дела судом было установлено, что находящаяся под стражей подсудимая, обвиняемая в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.111 УК РФ, признавала факт нанесения удара ножом потерпевшему, но при этом указала, что сделала это из страха за свою жизнь, т.к. в то же время он наносил ей удары кулаками по голове, не давая возможности убежать из кухни. Потерпевший, существенно младше подсудимой по возрасту и служивший в десантных войсках, категорически отрицал избиение. Доказательств, подтверждавших или опровергавших показания обоих в части нанесения ударов потерпевшим подсудимой, органом расследования не было установлено, а суду они представлялись важными для принятия решения по делу - обвинительного или оправдательного приговора. Ни защитник, ни прокурор никакой инициативы в ликвидации проблемы не проявили, в связи с чем именно суду пришлось собирать доказательства: в деле имелась справка участкового уполномоченного о поквартирном обходе, и в ней содержалось указание на то, что сосед этажом выше слышал шум (без каких-либо подробностей), что дало возможность суду по собственной инициативе вызвать соседа и допросить в качестве свидетеля, а затем принять законное, обоснованное и справедливое решение.

Возникает вопрос (без ответа): почему следователь, руководствовавшийся УПК РСФСР, не установил объективную истину? Тем более, что обвиняемой избиралось заключение под стражу в период следствия по делу.

Еще один пример. В 2005г. при рассмотрении уголовного дела в отношении обвиняемого в совершении мошенничества (пять эпизодов), за год причинившего коммерческой организации, в которой он являлся управляющим, ущерб на сумму 13 млн. руб., судом было установлено, что вывод о наличии ущерба и его сумме органом расследования был сделан на основании акта ревизии, подготовленного бухгалтером той же организации; судебно-бухгалтерская экспертиза по делу не назначалась, а свидетели подтверждали лишь то, что им известно о ревизии и ее результатах. Защитник подсудимого своих функций не выполнял по причине отсутствия у него понимания механизма совершения преступлений с использованием бухгалтерской документации, тем более, что каждое преступление отличалось от другого; прокурор отказался заявлять ходатайство о назначении су- дебно-бухгалтерской экспертизы, объяснив свою позицию тем, что не исключает вынесения оправдательного приговора по ее результатам. Документация, необходимая для экспертизы, отсутствовала; более того, в деле имелся протокол обыска офиса, согласно которому никаких платежных поручений и договоров там не было обнаружено. Ст. 283 УПК позволяет суду по собственной инициативе назначать экспертизу, однако для этого именно суду пришлось осуществлять поиск документов. На момент принятия решения о назначении экспертизы ни суд, ни прокурор, ни защитник не представляли, какое может быть получено заключение - подтверждающее обвинение или опровергающее его. В конечном итоге благодаря усилиям суда стало возможным принять решение по делу на основании совокупности исследованных доказательств - обвинительный приговор.

Приходилось в ряде случаев проверять и алиби подсудимого, утверждавшего, что инкриминируемого деяния он совершить не мог по причине нахождения, в частности, в ином месте в компании друзей, которые могут это обстоятельство подтвердить. Можно привести и другие уголовные дела в качестве примеров, но все они будут об одном - низком качестве предварительного следствия, поддержания обвинения в суде или защиты, и суд здесь нельзя упрекнуть в возложении на себя функции обвинения, ведь действовал он одновременно в интересах защиты.

Что в итоге? Само по себе нормативное закрепление в УПК идеи обязать должностных лиц устанавливать объективную истину положительного результата не дает: до 2001 г. и после него, когда был принят УПК РФ, ничего не изменилось в смысле исполнения этого требования. Рассмотренные примеры показывают, что поскольку суд несет ответственность за приговор, он вынужден занимать активную позицию, а не только создавать сторонам возможность для реализации ими своих полномочий, в чем уверен А. Бастрыкин.

Можно, разумеется, задаться вопросом, зачем такая активность суду, если он не является органом борьбы с преступностью?

Автору близко утверждение Б.Г. Розовского: «Не могу при всем желании понять, что должен представлять собой в свете ультралибе- ральных концепций современный суд? Обязанность суда вынести справедливый приговор не отменили? А если нет, то как можно достичь справедливости, не выяснив все обстоятельства, не истребовав недостающие доказательства?.. Можно ли наказывать преступника и одновременно говорить, что суд не участвует в борьбе с преступностью?.. Уголовное производство направляется в суд не с целью пресечения преступной деятельности?.. Не решают следователь, прокурор и судья общую задачу - выяснить, виновен или невиновен человек, волей судей попавший в жернова правосудия?.. Средства у них разные, но цель одна - обеспечить определение справедливого наказания виновному и исключить осуждение невиновного» [6, с. 173].

Список литературы

Зайцев О., Пастухов П. Об активной роли суда в уголовнопроцессуальном доказывании // Уголовное право. 2014. № 6. С. 84-88.

Новая адвокатская газета. 2012. 09. 04. [Электронный ресурс]. URL: http: /advgazeta. livej oumal. com/17842. html

Пиюк А.В. Возвращение «объективной истины»: правильно ли расставлены акценты // Российская юстиция. 2014. № 8. С. 52-54.

А. Постановление Конституционного Суда РФ от 08.12.2003 № 18-П «По делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239,246, 254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 Уголовно- процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан» [Электронный ресурс]. URL: alppp.ru/law/pravosudie/4/postanovlenie-konstitucionnogo-suda-rf-ot-08-12- 2003-18- р. html.

Постановление Конституционного Суда РФ от 27.06.2005г. № 7-П «По делу о проверке конституционности положений частей второй и четвертой статьи 20, части шестой статьи 144, пункта 3 части первой статьи 145, части третьей статьи 318, частей первой и второй статьи 319 Уголовно- процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами Законодательного Собрания республики Карелия и Октябрьского районного суда города Мурманска»// СЗ РФ. 2005. № 28. Ст. 2904.

Розовский Б.Г. Истина и средства ее достижения в уголовном производстве / Уголовный процесс современной России. Проблемные лекции: учеб. пособие / науч. ред. В.Т. Томин, А.П. Попов, И.А. Зинченко. Пятигорск, 2014. С. 173.

Суть суда. Александр Бастрыкин предлагает вернуть в судебный процесс поиск объективной истины [Электронный ресурс]. URL: rg.ru/2012/03/15/bastrykin-site.html

Туленков Д.П. Проблемы достижения объективной истины в уголовном процессе [Электронный ресурс]. URL: www.justicemaker.ru/view- article.php?art=4389&id=22 заместитель прокурора Кулебакского района Нижегородской области

Количество показов: 2405