К вопросу о понятии конкретизации права

К ВОПРОСУ О ПОНЯТИИ КОНКРЕТИЗАЦИИ ПРАВА

Краснова И. Ю.,

преподаватель кафедры общетеоретических правовых дисциплин ПФ РГУП, г. Нижний Новгород

Статья посвящена исследованию вопросов появления и развития в юридической литературе понятия «конкретизация права». Данное понятие рассматривается с различных позиций через призму видов юридической деятельности.

Ключевые слова: конкретизация; правовая определенность; правотворчество; правоприменение; толкование.

В переводе с латинского «конкретизировать» означает «давать конкретное выражение чему-либо, уточнять что-либо» (лат. - concretus «твёрдый, густой»; concrescere «срастаться, уплотняться, сгущаться, твердеть») [7].

В научной литературе достаточно давно проводятся исследования, посвященные конкретизации права. Одним из основоположников данного понятия является дореволюционный ученый Н.А. Гредескул, который рассматривал конкретизацию права в процессе его реализации, а также впервые предложил разграничивать понятия конкретизации и толкования правовых норм [4; 5]. Гредескул писал: «...Распознавание права in- concreto есть особая и в высшей степени важная фаза в жизни права... это критический этап на пути права от отвлеченной формулы к его практическому осуществлению или воплощению в жизнь»[5, с. 15-16].

В период с 60-х годов XX века и по сей день в юридической науке ведутся споры относительно понятия, юридической природы, значения, а также форм и видов конкретизации права. Однако в должной мере проблемы конкретизации права до сих пор не изучены ни на теоретическом, ни на практическом уровне, что требует проведения комплексных исследований в данной сфере.

На сегодняшний день в законодательстве отсутствует дефиниция «конкретизация права», что порождает дискуссии среди ученых - юристов относительно определения данного понятия.

Для более глубокого изучения сущности исследуемой категории необходимо обратиться к вопросу конкретизации права в процессе

различных видов юридической деятельности (правотворческой, правоприменительной, интерпретационной).

Правотворческая конкретизация признается фактически всеми учеными. Конкретизация юридических норм в процессе правотворчества проявляется в деятельности управомоченных органов и лиц, наделенных соответствующими нормотворческими полномочиями.

Ф. Ноздрачев рассматривает конкретизацию исключительно в процессе правотворчества и определяет ее как родовое понятие, означающее установление предписаний, разъясняющих или развивающих исходные нормы законов и подзаконных актов, и направленное на такую регламентацию общественных отношений, при которой достигается полнота регулирования, единство правового опосредования общественных отношений определенного вида [13, с. 14].

О возможности конкретизации правовых «нормативов общей регулятивной значимости» в процессе правотворчества, но не в процессе применения права говорит Г.Т. Чернобель [19, с. 51-52].

Рабинович И.М. и Шмелева Г.Г., объясняя необходимость правотворческой конкретизации, пишут: «Издание указанными органами актов конкретизирующего правотворчества обусловливается высокой степенью обобщенности и абстрактности норм, содержащихся в законах и иных нормативных актах, и, как следствие, невозможностью реализации таких норм без предварительной общеобязательной конкретизации их элементов» [16, с. 33].

М. Баранов и В.В. Лазарев, говоря о конкретизации в рамках правотворчества, приводят в пример делегированное правотворчество, когда закон конкретизируется подзаконным актом [1, с. 21].

Наиболее же дискуссионной и обсуждаемой среди исследователей является проблема конкретизации права в рамках иных видов юридической деятельности.

Значительное число ученых утверждает, что помимо правотворческой конкретизации возможна конкретизация в процессе правоприменения.

Так, Н.А. Гредескул в своем труде «Современные вопросы права» ведет речь о том, что реальной целью и истинной функцией суда является распознавание права, а именно распознавание inconcreto. Однако в то же время юрист-цивилист не ограничивает процесс конкретизации исключительно деятельностью судов, но допускает участие в нем иных субъектов, реализующих правовые нормы: «...распознавание права inconcreto есть, во-первых, чисто интеллектуальный процесс, совершаемый вовсе не в одних судах и потому допускающий и требующий независимого от судебной обстановки исследования...» [5, с. 15].

Зейдер Н.Б. рассматривает конкретизацию как придание праву максимальной определенности в процессе правоприменительной деятельности, а в частности акцентирует внимание на преобразовательном значении судебных решений, которыми конкретизированы права и обязанности спорящих сторон по гражданским делам [9, с. 92].

Более узкое понимание категории конкретизации предложено К.И. Комиссаровым, который считает, что «она является только способом применения особого рода правовых норм, которые можно бы назвать ситуационными, и ограничивается сферой субъективных прав и обязанностей участников правоотношений, ставших предметом судебного рассмотрения» [11, с. 51]. Следует заметить, что такое понимание сводит процесс конкретизации права исключительно к сфере гражданского судопроизводства, что, на мой взгляд, является неправомерно зауженным.

Относительно возможности судебной конкретизации высказывается Лазарев В.В., полагая, что конкретизацией норм суды привносят в судебное решение новый элемент (в отличие от толкования права), новое установление, которое отсутствует в самом нормативном акте, хотя и не выходит за его рамки [12, с. 105].

Вопленко Н.Н. стоит на позиции возможности как правотворческой, так и правоприменительной конкретизации, в процессе которых «выражаются максимальная определенность и полнота смысла правовых норм, ставших возможными в результате использования средств толкования, детализации, уточнения или развития отдельных элементов норм в целях наиболее точного и полного правового урегулирования» [3, с. 25]. Однако ученый указывает на то, что конкретизацию в процессе правоприменения прежде всего необходимо рассматривать через призму толкования права, а не создания новых правовых норм органами, многие из которых не уполномочены на это (в частности, судебные органы - И. К.), так как это приводит к смешиванию правотворческой и правоприменительной функций [3, с. 20-21].

Некоторые исследователи рассматривают конкретизацию права как свойство правового регулирования.

Черданцев А.Ф. представляет конкретизацию присущей разным уровням правового регулирования и находит возможным использование конкретизации в сфере правотворчества, а также в процессе правоприменения и толкования права. Автор полагает, что «конкретизация в правоприменении состоит в индивидуализации - переводе общего и абстрактного веления нормы права в веление индивидуального характера, относящегося к индивидуальным (единичным), персонально определенным субъектам как участникам конкретного отношения, действующим в конкретной ситуации» [18, с. 35].

Разделяя данную позицию, Н.А. Власенко определяет конкретизацию как объективное свойство правового регулирования, заключающееся в переходе от неопределенности юридического предписания к его определенности, а также неопределенности нормы права в связи с появлением юридического факта к его качеству определенного правового (индивидуального) регулятора [2, с. 71-72].

Схожим образом дает определение рассматриваемой категории В.К. Самигуллин: «Конкретизация права - это свойство правового регулирования, проявляющееся в детализации содержания централизованных юридических предписаний определенными, допускаемыми законодателем, средствами (например, локальными нормами права, правоположениями, индивидуальными актами), с тем, чтобы обеспечить оптимальное (эффективное) регулирование общественных отношений с учетом их качественной специфики» [17, с. 19].

В юридической литературе встречаются и иные подходы относительно сущности конкретизации.

Пиголкин А.С. в своей монографии «Толкование нормативных актов в СССР» пишет о том, что конкретизация происходит в процессе толкования, в частности, путем нормативного разъяснения правовых предписаний. Автор, по сути, отождествляет данные понятия. Ученый разделяет точку зрения, согласно которой, так называемые нормативные разъяснения содержат такие положения, которые уточняют и конкретизируют предписания, сформулированные в нормативном акте [15, с. 120]. Таким образом, в процессе нормативного разъяснения, в том числе посредством конкретизации смысла нормы права, новое правило поведения не создается.

В более поздней работе ученый разграничивает выработку конкретизирующих положений, которые «представляют собой самостоятельные нормы в общих пределах действия закона», они развивают и детализируют положения нормативного акта и нормативное толкование. Под последним автор понимает такую конкретизацию, которая связана с разъяснением уже имеющейся нормы и состоит в объяснении и уточнении ее смысла, детализации ее содержания строго в рамках самого предписания [14, с. 70]. Исходя из определения, можно заключить, что толкование в данном случае рассматривается как форма конкретизации. Согласно указанной позиции, автор считает невозможным признание за нормативным толкованием правотворческой функции ввиду отсутствия соответствующих полномочий у органов, осуществляющих данное толкование.

Более широкого подхода придерживается Карташов В.Н., который рассматривает конкретизацию в рамках юридической практики, соотнося их как часть и целое. В соответствии с этим автор выделяет конкретизацию в интерпретационной, правосистематизирующей, судебной, договорной, других разновидностях юридической практики, понимая под последней деятельность по изданию (толкованию, реализации, систематизации и т.п.) юридических предписаний [10, с. 69].

Несмотря на разнообразные взгляды относительно исследуемого вопроса, очевидно, что бесспорным является признание правотворческой конкретизации как процесса создания новых юридических норм, так как только правотворческие органы обладают полномочиями в данной сфере.

Однако некоторые исследователи не отождествляют процесс конкретизации с созданием новых норм, развивающих первоначальные предписания, а рассматривают их как индивидуализацию конкретного правила применительно к отдельному обстоятельству, факту или их совокупности [8, с. 44-45].

Данный подход представляется спорным ввиду того, что в случае конкретизации путем «индивидуализации правовой нормы» происходит смешивание правового и индивидуального регулирования общественных отношений.

В связи с этим представляется верной позиция В.В. Ершова, который разграничивает конкретизацию права как процесс выработки на основе абстрактного, менее определенного права более конкретного и определенного, но тоже права, и «индивидуализацию права», наделение «персонально-субъективными правами и обязанностями участников правоотношений» [6, с. 47].

На основании вышеизложенного стоит согласиться с определением, выработанным Ершовым В.В., который рассматривает конкретизацию права как объективный процесс восхождения от абстрактного, неопределенного права к более конкретному, определенному, но также праву, характеризующемуся выработкой управомоченными правотворческими органами и лицами более детальных, уточненных и т.д. прежде всего принципов и норм права в иных формах международного и (или) национального права, имеющих меныпую юридическую силу и реализующихся в государстве [6, с. 51].

Список литературы

Баранов В.М., Лазарев В.В. Конкретизация права: понятие и пределы // Конкретизация законодательства как технико-юридический прием нормотворческой, интерпретационной, правоприменительной практики: материалы меж- дунар. симпозиума, Геленджик, 27—28 сентября 2007 г. / под ред. д-ра юрид. наук, проф., засл. деят. науки РФ В.М. Баранова. Н. Новгород: Изд-во НА МВД России, 2008.

Власенко Н.А. Методологические основы исследования конкретизации в праве // Конкретизация права: теоретические и практические проблемы: материалы IX Междунар. науч.-практ. конф. М.: Изд-во РГУП, 2015.

Вопленко Н.Н. Официальное толкование норм права. М., 1976.

Гредескул Н.А. К учению об осуществлении права. Интеллектуальный процесс, требующийся для осуществления права: социально-юридическое исследование. Харьков, 1900.

Гредескул Н.А. Современные вопросы права. Харьков, 1906.

Ершов В.В. Конкретизация права: теоретические и практические проблемы // Конкретизация права: теоретические и практические проблемы: материалы IX Международной науч.-практ. конф. М.: Изд-во РГУП, 2015.

Ефремова Т.Ф. Новый словарь русского языка. Толковословообразовательный [Электронный ресурс]. URL: www.efremova.info/ (дата обращения: 19.02.2015).

Залоило М. В. Развитие отечественной юридической мысли о конкретизации в праве // Журнал российского права. 2011. № 6.

Зейдер Н.Б. Судебное решение по гражданскому делу. М., 1966.

Карташов В.Н. Технология юридической конкретизации (методологический аспект проблемы) // Конкретизация законодательства как техникоюридический прием нормотворческой, интерпретационной, правоприменительной практики: материалы междунар. симпозиума, Геленджик, 27—28 сентября 2007 г. / под ред. д-ра юрид. наук, проф., засл. деят. науки РФ В.М. Баранова. Н. Новгород: Изд-во НА МВД России, 2008.

Комиссаров К.И. Судебное усмотрение в советском гражданском процессе // Советское государство и право. 1969. № 4.

Лазарев В.В. Применение советского права. Казань, 1972.

Ноздрачев А. Ф. Нормативные акты министерств и ведомств СССР: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1968.

Пиголкин А.С. Толкование норм права и правотворчество: проблемы соотношения. // Закон: создание и толкование / под ред. А.С. Пиголкина. М., 1998.

Пиголкин А.С. Толкование нормативных актов в СССР. М., 1962.

Рабинович И.М., Шмелева Г.Г. Конкретизация правовых норм: Общетеоретические работы // Правоведение. 1985. № 6.

Самигуллин В.К. Конкретизация права и локальное нормативное регулирование // Применение норм советского права: сб. статей. Свердловск, 1974.

Черданцев А.Ф. Правовое регулирование и конкретизация права // Применение советского права: сб. ученых трудов. Свердловск: Изд-во Свердл. юрид. ин-та. 1974. Вып. 30.

Чернобелъ Г.Т. Закон и подзаконный акт // Закон: создание и толкование / под ред. А.С. Пиголкина. М., 1998.

Количество показов: 9442