Прогулка по петербургу 18-19 века. Прогулка с Кони по Петербургу

С городом «Петра творения» на протяжении трех столетии были связаны многие исторические события, определившие развитие России, Европы и мира, с ним неразрывны имена выдающихся деятелей политики, культуры и науки. В этом городе учились, работали и творили многие из знаменитых представителей юриспруденции. Некоторые из них в своем творчестве уделили большое внимание С анкт - Петербургу, Петрограду, Ленинграду. В этом ряду нужно выделить работу выдающегося русского юриста и литературоведа Анатолия

Федоровича Кони «Петербург. Воспоминания старожила». Написанная почти сто лет назад, она и сегодня представляет интерес для широкого круга читателей.

Историко-литературный «путевой» очерк был написан А.Ф. Кони в 1921 году. Автор предлагает пройтись по старому городу Святого Петра «с посетителем и познакомить его с этими, отошедшими в область безвозвратного прошлого, воспоминаниями». Воспользуемся и мы этим приглашением.

Обратим внимание на то, что А.Ф. Кони приглашает нас в Санкт - Петербург времен своего детства и юности, когда закладывался стержень его личности, а это были годы ожидаемых, а затем и осуществленных в стране перемен, вызвавших подъем в российском обществе. Не в загнивающий перед революцией, но все еще роскошный и величавый императорский С анкт- Петербург эпохи последнего русского монарха приглашает нас А.Ф. Кони, а в столицу страны, которую ждали перемены. Вспомним слова одного из героев этого и других очерков Ф.М. Достоевского: «Без святого и драгоценного, унесенного в жизнь из воспоминаний детства, не может и жить человек .» Специфика издания и требование краткости ограничивают нас встречами с людьми, сыгравшими большую роль в развитии российского права или хоть бы связанными с ними: писателями, издателями, государственными деятелями и юристами. Отметим, что в XIX веке писатели были властителями дум: именно они формировали общественную идеологию и мораль, способствовали построению правовых начал в обществе, сближению закона и нравственности. К сожалению, ныне ни писатели, ни журналисты не могут похвастаться этим. И в этом, отчасти, их вина. Перефразируя название известной книги А.Ф. Кони «Отцы и дети судебной реформы» можно отнести и писателей к отцам российских правовых реформ Александра II Г. Джаншиева «Под влиянием этих новых типов (созданных литературой) современный человек незаметно для самого себ получает новые привычки, ассимилирует себе новые взгляды, приобретает новую складку, одним словом, постепенно вырабатывает из себя нового человека». С другой стороны, сами проводимые реформы давали писателям пищу для размышлений, что получило отражение в их творчестве. Профессор права В.К. Случевский писал, в частности, о том, «что суд присяжных рядом со своими судебными достоинствами характеризуется также его внесудебными значениями, выражающимися в подъеме того нравственного чувства, которое оно в обществе развивает. Можно указать на немало занесенных в литературу фактов, подтверждающих несомненность этого влияния присяжных заседателей». Необходимо отметить, что А.Ф. Кони знакомит нас с «отцами реформ» - известными деятелями, участвовавшими в подготовке и проведении преобразований в различных сферах жизни общества.

А.Ф. Кони, как гостеприимный хозяин, ждет гостей на вокзале Петербургск о- Московской железной дороги. Нам встречается «не совсем обычная процессия, окруженная солдатами». В ее центре движется колесница, с привязанным к столбу арестантом, которого сопровождают священник, врач и секретарь суда. Под звук барабанной дроби по Старой Невской процессия вступает в Конную площадь для публичной казни. «Если осужденный «привилегированного» сословия, палач ломает над его головой шпагу», - вспоминает А.Ф. Кони, - «если же он «не изъят по закону от наказании телесных», то над ним совершается казнь плетьми». Далее он пишет, что «мы проходим быстро мимо этого отталкивающего и развращающего зрелища, уничтоженного лишь в 1863 году вместе с варварским наказанием шпицрутенами». А.Ф. Кони п ишет, что оно изображено в потрясающей картине в рассказе Л.Н. Толстого «После бала» и исследованиях Д.А. Ровинского. Известный юрист и государственный деятель Д.А. Ровинский так писал о применении этого вида наказания: «Надо видеть однажды эту ужасную пытку, чтобы уже больше никогда не позабыть ее». Однако отмененные жестокие телесные наказания: кошки, шпицрутены, клейма долго возникали рецидивами в российском правосудии. А.Ф. Кони как судья столкнется с эхом отмененных телесных наказаний в знаменитом процессе по делу Веры Засулич, смывшей своим покушением позор с молчащего правосудия: генерал Трепов отдал незаконное распоряжение высечь осужденного Боголюбова. Приходят на память слова из выступления адвоката подсудимой П.А. Александрова: «... человек, глубоко чувствующий и понимающий все ее позорное и унизительное значение; человек, который по своему образу мыслей по своим убеждениям и чувствам не мог без сердечного содрогания видеть и слышать исполнение позорной экзекуции над другими, - этот человек сам должен был перенести на собственной коже всеподавляюще действие унизительного наказания». Однако, к сожалению, по прошествии почти полутора столетии как злокачественные опухоли проявляются случаи жестокого, нечеловеческого обращения, факты пыток задержанных, обвиняемых и осужденных, несмотря на конституционное закрепление естественных неотчуждаемых прав человека, что уже говорит о принципах и идеях, изложенных великими мыслителями и могущими потрясти душу человека. Воистину, может, «несть пророка в отечестве своем»?

Далее А.Ф. Кони указывает на здание духовной консистории в Александро-Невской лавре и иронично замечает, что здесь чинится расставшимися с соблазнами мира монахами своеобразное правосудие по бракоразводным делам, нередко при помощи «достоверных лжесвидетелей». Следующий адрес, который можно выделить в рассказе А.Ф. Кони, - дом на берегу Лиговки, где работал и умер литературный критик, публицист и философ

В.Г. Белинский: «В этом доме происходил у него живой обмен мыслями с небольшим кругом людей, умевших понять и оценить великого критика». Н.А. Бердяев писал, что «литературная критика была бы для него лишь борьбой за правду», объясняя западному читателю, что по цензурным условиям, лишь в форме критики литературных произведений можно было выражать философские и политические идеи. Как в подтверждение целей нашего путешествия звучат слова В.Г. Белинского. «Мы вопрошаем и допрашиваем прошедшее, чтобы оно объяснило нам наше настоящее и намекнуло о нашем будущем».

Проходя по нынешней Надеждинской улице, А.Ф. Кони обращает внимание на сидящего в балконе флигеля «толстого человека с грубыми чертами обрюзглого лица» издателя и редактора одной из редких в то время газеты «Северная пчела» - «печатного поносителя и тайного доносителя» Ф.В. Булгарин, прозванного А.С. Пушкиным «Видок Фиглярин». Отметим, что идейным противником Ф.В. Булгарина был отец будущего юриста журналист Ф.А. Кони.

Как бы мельком, А.Ф. Кони представляет дом графа Н.А. Протасова сочетавшего в одном лице гусарского полковника и обер-прокурора Святейшего синода. Однако то, что было известно в то время широкой публике и вызывало у них, по меньшей мере улыбку, остается загадкой для современного читателя. При Николае I подчинение духовной власти светской приобрело абсурдный характер. Среди синодальных прокуроров выделялся флигель-адъютант граф

Н.А. Протасов, про которого современники говорили: «стук его гусарской сабле был страшен для членов Синода».

Проходя мимо Пушкинской улицы, прежде Новой, А.Ф. Кони замечает, что среди ее многолюдного населения были распространены суициды, на которые могли влиять, по его словам, «скученность обитателей и какой-то угрюмый вид этой улицы». Он же замечает, на маленькой площадке этой узкой ул ицы в 1884 году был поставлен «ничтожный памятник» А.С. Пушкину. А.Ф. Кони был ближе московский памятник великому русскому поэту, открытие которого состоялось в 1880 году. Открытие памятника, по его словам, в очерке, посвященном И.С. Тургеневу, стало проявлением оживления русской общественной жизни «после ряда удушливых в нравственном и политическом смысле лет». Мы же отметим, что пророчески звучат слова поэта: «После освобождения крестьян у нас будут гласные процессы, присяжные, большая свобода в печати, реформа в общественном воспитании и народных школах». Другой адрес, на котором мы должны побывать с А.Ф. Кони писал: «Если окинуть умственным взором время перехода нашего суда от отживших старых форм к новым - нельзя не заметить, что на границах перехода, как выразитель его необходимости, как нравственный наставник стоит Ф.М. Достоевский.»

На углу Кирочной, - по воспоминаниям А.Ф. Кони, стоял дом военного министра Александра I - А.А. Аракчеева. Принято считать его лидером реакционного крыла консервативного течения первой половины XIX века. Так,

Н.И. Греч писал: «. граф Аракчеев, окруженный подлыми рабами в сравнении с которыми сам он был героем добродетели». Недалеко стоит «заброшенный и неприютный» Старый арсенал, в котором «в 1866 году были открыты новые судебные установления, пришедшие на смену старых безгласных и продажных судов, служивших бездушной канцелярской волоките, называвшейся, вопреки истине, правосудием». Вспомним слова журналиста М.Н. Каткова, пребывавшего во время открытия «нового суда» в Петербурге еще в лагере либералов: «С упрочнением нового судопроизводства становится возможным жить в России, как стране цивилизованной».

По Литейному мосту на Выборгскую сторону ведет А.Ф. Кони в одно из зданий Медико-хирургической академии, где читал лекции отец русской психиатрии И.М. Балинский. Недалеко от Преображенского плаца жил, - пишет автор, - А.Н. Апухтин, с которым он был близко знаком и представил материалы, послужившие основой при написании поэмы «Из бумаг прокурора». Перейдя из Литейной в Семеновский переулок, - рассказывает А.Ф. Кони, - мы оставляем вправо Моховую улицу, в конце которой жил в пятидесятых годах писатель И.А. Гончаров. Автор очерка опровергает мнение о схожести писателя с его знаменитым героем «под этой наружностью таится живая творческая сила .». Отметим, что писатель в своих романах дал полную характеристику различных сторон жизни предреформенного российского общества середины XIX века, опровергая этим представление о его квиетизме. А.Ф. Кони писал так об этом: «Внешне спокойствие, любовь к уединению шли у него рядом с глубокою внутреннею отзывчивостью на различные явления общественной и частной жизни».

Далее А.Ф. Кони знакомит «с нынешним Ново-Петергофским проспектом с Кавалерийским училищем, носившим название Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров», в котором учился поэт М.Ю. Лермонтов. Автор считает, что здесь уже здесь в великом поэте определилась его поэтический пессимизм и мизантропия. В такой сценке, возможно, отразился характерный для второй половины XIX века спор: кто велик - Пушкин или Лермонтов. Однако более точна позиция другого русского юриста эпохи великих реформ и одновременного также писателя, поэта и критика С.А. Андреевского о том, что М.Ю. Лермонтов чувствовал бы себя в современную эпоху «как рыба в воде». На формирование поэта оказал значительное влияние консерватизм николаевской России, наряду с патриархальным его воспитанием в детстве. Мы же отметим, что в споре о роли древней и новой столиц поэт отдал предпочтение Москве. А об отношении М.Ю. Лермонтова к существующему в государстве политическому строю и соответствующем ему правам свидетельствуют следующая цитата: «Прощай немытая Россия,/ Страна рабов, страна господ,/И вы, мундиры голубые,/И ты, им преданный народ». Это строки из одного из восьми стихотворений, написанных поэтом в адрес первого шефа российских жандармов Бекендорфа, о котором упоминает А.Ф. Кони, чуть выше в своем очерке, останавливаясь на Фонтанке у здания знаменитого Третьего отделения. По словам автора очерка, Бекендорф, получивший от Николая I платок для утирания слез, как гласит предание, перешел к «возбуждению их пролития». Среди характеристик общественных настроений в различных кругах можно выделить слова А.Х. Бекендорфа о чиновниках, звучащие и сегодня актуально: «Хищения, подлоги, превратное толкование законов - вот их ремесло».

А.Ф. Кони знакомит с Летним садом, находящимся на правом берегу Фонтанки и, как бы мимоходом, с Михайловским замком. Заметим, что в бывшей резиденции Павле I размещалось Главное инженерное училище, выпускником которого был Ф.М. Достоевский, а эти годы были временем правления Николая I - «Жандарма Европы». Вспоминаются слова французского оратора Астольфа де Кюстина о николаевской России: «Все идет в ней как в военном училище, и с той лишь разницей, что ученики не оканчивают его до самой смерти».

Следующий адрес, куда нас ведет А.Ф. Кони Сенная площадь, находящаяся на середине пути по Большой Садовой. Здесь, как и в начале нашей экскурсии, мы встречаем осужденных, теперь ссыльнокаторжных, направляемых из пересыльной тюрьмы в Демидовом переулке на двор Петербургско- Московской железной дороги. Здесь начинается их путь по этапу: в Москве может быть, «если он только еще жив, их встретит сострадательное участие «святого доктора» Гаала, затем «по Владимировке», раньше - пешком, теперь - по железной дороге и пароходами. Сибирь, где «протянется долгая жизнь страданий, принудительной работы и сожительства с чуждыми, озлобленными и нередко порочными в разных отношениях людьми». Подвижническая деятельность доктора Ф.П. Гааза должна стать образцом для подражания врачей, работающих в пенитенциарной системе мерилом, к достижению которой им нужно повсеместно стремиться и взять его девиз «Спешите творить добро».

Далее мы с Кони попадаем по Большой Садовой в редакцию журнала «Библиотека для чтения», где он нас знакомит с ее редактором А.Ф. Писемским

1. «одним из самых выдающихся русских писателей, как по своей наблюдательности так по самобытному характеру своего творчества», А.Ф. Кони пишет, что писатель черпал характеры из самой жизни без идеализации и преувеличения, но его самостоятельность во взглядах пришлось не по вкусу тогдашней критике. Современные к нам исследователи относят его к родоначальникам нового жанра - антинигилистического романа как идейнохудожественной формы консерватизма. Мы же отметим, что в противоречивую эпоху реформ 60-ых годов многие «властители дум» проделали эволюцию вправо: Н.С. Лесков, Ф.М. Достоевский, А.А. Фет и другие.

А.Ф. Кони обращает внимание на дом на углу Садовой и Екатерингофского проспекта, где жил поэт А.Н. Майков, который тоже «горячо, хотя и ненадолго приветствовал эпоху великих реформ». Поэт в стихотворении, посвященном Манифесту 19 февраля 1861 года писал : «Воля, братцы, - это только/Первая ступень/В царство мысли, где сияет/Вековечный день». Мы же отметим, что А.Ф. Кони дает профессионально краткую характеристику недолговечной позиции одобрения поэтом реформы, а дрейф вправо, характерен и для другого арестанта по делу петрашевцев - Ф.М. Достоевского.

Указывая на памятник Николаю I поставленный в конце 50-ых годов XIX века на Мариинской площади, А.Ф. Кони дает ему следующую характеристику: «В этом человеке уживались узость и односторонность государственных взглядов с остроумной находчивостью, формальное бездушие и смелая решимость, верности традициям с ненавистью к свободной мысли». По его словам, этот памятник своими барельефами «наглядно указывает на бесплодность его царствования». А.Ф. Кони п ишет, что после его открытия кто-то прикрепил картонку с надписью: «Не догонишь!», имея в виду памятник Петру I. Вспомним, что некоторое их сходство внушали в начале правления Николая I надежды на реформирование государства в направлении Европейских ценностей. А.С. Пушкин писал: «Семейным сходством будь же горд,/ Во всем будь пращуру подобен».

Среди адресов на Васильевском острове, куда приглашает А.Ф. Кони, остановимся у здания на Кадетской линии, где «в конце 50-х годов, под председательством графа Ростовцева, заседали редакционные комиссии выработавшие план и осуществление освобождения крестьян». А.Ф. Кони приводит оценку, данную поэтом и публицистом А.С. Хомяковым, крепостному праву, которым «клеймена Россия». Напомним стороки этого поэта, характеризующие дореформенную Россию: «В судах черна неправдой черной/И игом рабства клеймена;/ Безбожной лести, лжи тлетворной,/И лени мертвой и позорной,/ И всякой мерзости полна!»

А.Ф. Кони перечисляет имена профессоров Петербургского университета К.Д. Кавелина, Н.И. Костамарова, В. Д. Спасовича, М.М. Стасюлевича, которые читатели в 1862 году первые публичные лекции в большом думском зале, которые он посещал. Эти ученые, историки и правоведы не преподавали студенту-математику Анатолию Кони в Петербургском университете. В связи с его закрытием из-за «студенческих беспорядков» он перевелся на юридический факультет Московского университета. Но наряду с писателями и поэтами они способствовали его формированию как высококвалифицированного юриста с четко выраженными гуманистическими и демократическими принципами. Позднее А.Ф. Кони писал в статье о В.Д. Спасовиче «На пороге общественной жизни нас готовились встретить великие реформы, обновлявшие весь русский быт, и голос наших учителей звучал нам как призыв и напутствие для будущей деятельности, которой так радостно было посвятить, без расчета и корысти, всю свою жизнь».

Не воспользовавшись приглашением экскурсовода в театры Петербурга, заглянем вместе с ним в Михайловский дворец, к великой княгине Елене Павловне - вдове дяди Александра II, ставшей вдохновителем русского либерализма 60-х годов. А.Ф. Кони пишет, что «в ее гостиной собираются будущие и будущие деятели освобождения крестьян во главе с Николаем Малютиным». По мнению историков, не Д.И. Ростовцев, а Н.А. Милютин был душой Редакционных комиссии по подготовке крестьянской реформы. Уже находясь в опале, Н. Милютин предупреждал русских помещиков, что «лучше потерять несколько десятин земли, чем сложить голову на плахе, как французское дворянство».

Далее А.Ф. Кони показывает дом на Мойке, «в котором мучительно окончил свои последние страдальческие годы» великий поэт А.С. Пушкин. Его коробит равнодушие к памяти поэта, которое выразилось в размещении в нем полицейского учреждения. А.Ф. Кони считает, что к словам поэта: «Мы ленивы и не любопытны: можно прибавить с полным основанием «и неблагодарны». Интересны размышления другого юриста эпохи великих реформ, известного также как литератора и публициста В.Д. Спасовича: «Были ли мы, в самом деле сильное, могучее, которого ожидал поэт - это вопрос, хотя я не думаю, что нам следовало этим на себя клеветать: и мы кое-что сделали».

Фразу А.Ф. Кони о неблагодарности к памяти предков можно отнести и к великим деятелям России, и на которых он перечисляет, проходя по некрополю Петербурга: кладбищу Александро-Невской лавры, Никольскому, Смоленскому и Волкову кладбищах. Автор пишет, что могильные памятники красноречиво говорят о тех, кто под ними погребен: «Там есть имена выдающихся деятелей литературы и эпохи великих реформ.»

А.Ф. Кони заканчивает свое путешествие по Петербургу 50-х годов XIX века анекдотическим рассказом об одном из популярных своей оригинальностью лиц, отказывающегося вернуться из-за границы в столицу из-за того, что уже в нем его забыли: «Возвращайся в этот город, ставший для меня пустыней. Так где же уж тут возвращаться.». А.Ф. Кони в отличие от него работа над очерком, возвращается в Петербург своей юности, знакомит нас с ним ведя на исторические места, напоминает нам имена великих сынов России. Вспоминаются слова другого петербуржца, не менее известного и близкого по времени, - поэта Иосифа Бродского, который перефразировал известные философские строки по аналогичному поводу: «Нельзя вступить в ту же реку дважды, даже если это река - Нев а-. На этот раз великий поют возможно ошибся. Хоть прошел юбилей этого « великого города», всегда приятно пройтись по нему, особенно с такими людьми как А.Ф. Кони.

Количество показов: 2089